– Вот это да, Мельник! А ты соображаешь, как любит говорить беззубое старичье. Ты мне определенно нравишься.

В смехе Коннора Волвертона слышалось неподдельное удивление. Он взглянул налево и произнес:

– Ну что, все прошло не очень гладко, мм? Что будем с ним делать?

Рамирес (переименовавший себя в Бёртона) появился из темноты, словно паук, выползающий из засады. Его лицо съехало набок, и Дон узнал его лишь по лётному комбинезону. Он пошевелил своими чересчур длинными пальцами, приветствуя Дона:

– А я придумаю что-нибудь веселенькое, – произнес он сквозь вертикальную щель рта и бросился вперед с сумасшедшей скоростью.

Неудивительно, что ему пришлось сегодня ходить в шлеме и укрываться в тени деревьев, – эти Создания Тьмы, видать, совсем плохо переносят прямой солнечный свет. Дон застыл на месте и в последнюю секунду прыгнул навстречу Рамиресу, пытаясь разбить ему череп окровавленным камнем. Ему не удалось.

Рамирес перехватил руку и сжал его в объятиях, источая зловонное дыхание. Его язык вывалился наружу, толстый, бледный, как поганка, покрытый блестящей слизью. Когда этот мерзкий язык проник Дону в рот, а затем и в глотку, Рамирес хмыкнул. Мы знали, что ты откажешься от нашего предложения. Все Мельники одним миром мазаны. Ничему не учитесь, никогда не меняетесь. Загляни-ка Тьме в лицо, Донни, мой мальчик. Увидимся через тридцать лет.

Дона словно парализовало, а язык тем временем проникал все глубже и глубже, пока не защекотал его внутренности. В эти мгновения ужасной агонии больше всего на свете Дон хотел умереть или хотя бы потерять сознание, но ему в этом было отказано. Он прочувствовал каждую секунду этого изощренного, чудовищного насилия. Наконец, брызнув желчью, монстр втянул язык обратно, и Дона вырвало. Он издал яростный крик, а Рамирес только ухмыльнулся с нечеловеческой злостью и швырнул Дона в яму на полу.

Это был долгий полет.

Глава девятая Посвящение в старицы (Наше время)

Глава девятая

Посвящение в старицы

(Наше время)

1

1

Пока Дон, которому удалось спастись от неведомого существа, с ухмылкой выползшего из дольмена, в полубессознательном состоянии лежал в ночном лесу, перед ним проплывали видения. Ему снилось, как он, задыхаясь, заглатывает язык Рамиреса; как этот подонок бросает его в яму на дне пещеры и Дон парит, невесомый и бесформенный, приближаясь не ко дну подземного озера или неизведанной пропасти, а устремляясь в открытый космос. Он несся все быстрее и быстрее, оставляя за собой все новые скопления звезд, давно вырвавшись за пределы горизонта обозрения могучего телескопа «Хаббл». Астральная проекция Дона направилась к смоляной капле, чернеющей меж звездных искр, и по мере его приближения капля превращалась в ужасающее гигантское пятно, превосходящее размерами несколько Солнечных систем; небольшая независимая галактика, по которой прокатывались бурлящие волны. Этот подвижный сгусток состоял из множества выпотрошенных и пустотелых мертвых миров.