Женька похрустела содержимым. Мешочек был бледно-розового цвета.

– Клевер с места, где стояла виселица? – уточнила она.

– При чем тут виселица? – Медиум на секунду прервал свое движение – он как раз расстилал квадратный коврик. Рисунком на ковре были два пересекающихся треугольника. – Сушеный чеснок. Он очищает мысли.

Женька чихнула.

– Эти браслеты тебе надо носить на себе. – Он сгрузил Женьке на колени звякнувшие цепочки. Были здесь и знакомые перчики с глазами, и голубые горошинки, и миниатюрные трилистники клевера. – А сейчас мы очистим пространство…

Последним из рюкзака был извлечен маленький барабанчик. По нему парень стал быстро-быстро бить.

– Боже мой! Я этого не выдержу! – простонала мама, выходя из комнаты. – Это все дети! Это все их переходный возраст!

Парень озадаченно посмотрел на дверь, на пол перед собой, заметил разобранную постель.

– Я опоздал, да? – прошептал он.

Женька ухмыльнулась. Это уже было смешно.

– Что произошло? – осторожно спросил медиум, подбирая костыль.

Женька сгрузила с себя браслеты и обереги.

– Подожди!

Медиум поднялся, сунул свой длинный нос в четыре угла комнаты, глянул на потолок, пощупал край стола.

– А ведь сущность ушла. Пусто. Я никого не чувствую. Сейчас в кухне посмотрю!

Парень ухромал, а Женька подтянула к себе одеяло, прошептала:

– Сорок восемь, сорок девять…

– Ушла! – прихромал медиум. – Впервые такое вижу. Они прочно держатся за место, за дом. Что бы ни происходило – их не прогнать, не выселить. Что вы такого сделали?

– У меня просто есть друзья, – прошептала Женька. – Хорошие друзья.

Медиум сочувственно покачал головой: