Розовые отростки на конце хобота слегка шевелились, блестя от прозрачной слизи.
Что ж, значит, та дорога, которой он шел, привела его сюда, в место, о котором он и помыслить не мог! Едва ли это хуже, чем…
Печорин не успел додумать мысль до конца, потому что в глазах потемнело, и он отключился.
* * *
– Вы, голубчик, сами виноваты, уж простите великодушно, – говорил князь Скворцов, беря понюшку табаку и аккуратно заправляя ее в ноздрю. – Говорил ведь вам: не суйтесь, оставьте его Митрию. Пусть потрудится, бездельник! Так нет, пошли сами к этому душегубу, изменнику. Вот и результат.
– Ничего, – ответил Григорий Александрович. – Это пустяки. Царапина.
– Вы, молодые, все бравируете, – покачал головой Скворцов. Достал из кармана цветастый платок, обстоятельно чихнул в него, сложил и спрятал назад. – А Раевич-то мертв! И если бы просто мертв… что я скажу
– Этого я не знаю, – ответил Печорин. – Вы просили сыскать душегуба, я сыскал.
– С вас спрос, конечно, невелик, – согласился Скворцов. – Свое дело вы сделали. Да только перестарались.
– Вахлюев ваш Раевича не взял бы, – сказал Григорий Александрович. – Мне и самому случай помог.
– Может, и так, – не стал спорить князь.
– А что с машиной этой дьявольской?
– Вот еще морока, между прочим. Куда ее? В подвале оставить придется пока. Не подступиться ж. Пусть из столицы специалисты какие-нибудь приезжают и увозят эту богопротивную мерзость куда пожелают!
– А не уничтожить ли ее? – спросил Печорин с надеждой. – Зачем ждать?
– Не велено. Сказано ждать и охранять.
Григорий Александрович поджал губы: он так и знал, что этим кончится. Чудовищный агрегат Раевича будут изучать, и кто знает, для каких целей используют!
– Что ж, отдыхайте, голубчик. – Скворцов поднялся со стула, крякнул по-стариковски. – Не буду мешать. Дело то… которым я вас принудил… забудьте. Похоронено.
– Благодарю, – сухо ответил Печорин.
От него не ускользнуло, что недавнее «сверх того с меня причитается» теперь забыто. Все-таки смерть Раевича расстроила князя сильнее, чем тот показывал.