– То есть?

– То и есть, я ее плохо расслышал. Уж не знаю, почему, но были какие-то неполадки с мобильной связью. Я мог неверно разобрать ее имя.

– У нас не работает ни Тэсс, ни кто-то с похожим именем.

– Ну и с кем тогда, по-вашему, я разговаривал? – рявкаю я. Резкую смену тона моего голоса не в последнюю очередь провоцирует чей-то смех за спиной. Я хочу развернуться и высказать все в лицо тому, кто находит мое замешательство забавным, и тут понимаю, что есть реальная причина смеяться надо мной.

Что-то сухое и пушистое, словно ком паутины, повисло у меня на голове. Белые тонкие нити лезут в глаза. Судорожными движениями я пытаюсь сбить мерзость с макушки, и вижу свое бледное отражение на дисплее, демонстрирующем мою бедность. На мне шутовской колпак, увенчанный бубенцом. Развернувшись так резко, что стул едва не падает оземь, я бросаю шапку дурака через весь зал – и слишком поздно понимаю, что на меня нахлобучили рождественскую «сантаклауску» с белой опушкой. В точно таких же за моей спиной стоят Марк и Натали.

– Марк! Какого черта?

Хотя его широкая улыбка и слегка блекнет, но не пропадает.

– Их продавали на рынке! Я решил, что тебе тоже понравится.

– Я же сказал, Марк, я занят, у меня нет времени на глупости.

Натали, кажется, пытается его утешить.

Что ж, если он так расстроен моей реакцией на шутку, почему он все еще ухмыляется? Хотя, скорее всего, ее утешающий тон адресован мне – она смотрит на монитор с выписками по моему счету и говорит:

– О, Саймон.

– Не волнуйся. Все сейчас решится. Не сдвинусь с места, пока все не решится.

Марк подхватывает шапочку с прилавка перед окном кассира, за которым, сквозь завесу жалюзи, просматривается силуэт оператора, работающего на компьютере.

– Ну разве она тебе не нравится? – спрашивает он меня.

– Ладно, давай, надень ее на меня. Чего я буду выглядеть умнее других?

Когда Марк с волнением и энтузиазмом нахлобучивает на меня «сантаклауску», телефонная трубка обеспокоенно спрашивает:

– Алло?

– На меня кто-то только что нахлобучил дурацкую шапочку. Ну, не просто «кто-то». Мой сын. Ну, не совсем мой. Сын моей невесты.

Натали, похоже, думает, что ее присутствие – или игривый настрой Марка – отвлекают меня, поэтому спрашивает полушепотом: