– А мужики чего? – заинтересовался Андрей.

– А они через окно вылезли, топоры взяли и его зарубили… – упавшим голосом закончила Ксюша, уже пожалев, что вспомнила эту историю. В восемь лет она не понимала, а сейчас ей было неприятно представлять, как люди, подойдя сзади, начинают убивать огромное животное, которое не может двинуться.

– Наверное, сначала ноги ему подрубили, – сказал Андрей со знанием дела.

Ксюша зябко поежилась, представляя, какой мучительной и медленной была смерть лося. Ей даже показалось, что она слышит истошный, полный муки и недоумения крик зверя.

– Хорошо, наверное, мужики мяса поели, – усмехнулся Андрей. – Лосятина-то вкусная. А под домом вон там есть хранилище, ледник в скале вырублен, даже летом холодно. У дяди Тимофея там энзэ сложен – рыба сушеная, аптечка, шоколад, все такое. Он этот остров раньше арендовал от своей организации афганской ветеранской, лет десять подряд. Пока совсем кукушечкой не поехал, рыбачил тут, туристов возил, раз даже зимовал вроде.

– А теперь он чей, остров?

– Да хэзэ. Чей-то. Государственный. Сюда плыть долго, а делать особо нечего. Навигацию закрыли лет десять назад. Финские военные укрепления глянуть можно. Еще сражения какие-то были в сороковых, капитан Воробьякин подорвался на мине, табличка на берегу прикручена. И финские таблички есть, соответственно. Мы их мочили, они – нас. Но интереса там на полчаса. Самому рьяному историку, может, на час. А добираться сюда – сама видела – часа четыре в отлив. Есть ближе к земле острова и красивее, и интересней. И вообще поприветливей. Но мы-то по особенной причине здесь, да, Ксю? Хорошо, что у меня дядины ключи остались!

Он обнял ее, чмокнул в щеку, взъерошил ей волосы. Она неловко ответила на поцелуй, прижалась к Андрею.

– Пойдем, – сказал он и за руку повел ее в дом – через полянку, вверх по высоким бетонным ступеням.

В доме все было так же, как она помнила, – будто старое, медовое, время когда-то наполнило его, а потом остановилось, перестало течь дальше. Снова восьмилетняя девочка Ксюша прыгала на продавленном диване, считала дохлых мух и ос между рамами, водила пальцем по пожелтевшим навигационным картам на стене, заворачивалась в прокуренные занавески, играя в прятки с кем-то – наверное, с нею самой, почти тридцатилетней женщиной, стоящей в дверях, глотающей слезы волнения.

– Завтра костер разведем, – сказал Андрей, и девочка пропала. – Мясо будет. А сегодня свари картошки, Ксю, а? Ты водку с чем будешь? С колой или с соком?

– Я водку не люблю, – начала Ксюша, – я только иногда мартини с девчонками… – но посмотрела в недовольное лицо Андрея и быстро закончила, – но вообще-то с колой очень вкусно.