– Ничего. Дальше в Клятые горы пошел.

– А он точно помер? – это уже Елезар.

Горь поднял на него мрачный взгляд:

– Я знаю, как убить человека, сынок. Мертвее не бывает. Битый час ее к нему не подпускал, чтобы уж наверняка убедиться.

– А когда подпустил? Что она делала?

Горь поморщился:

– Какая разница? Сейчас все равно иначе будет.

– Почему?

– Да потому что у нас ни тела, ни крови, ни даже костей атамана нет! – раздраженно стукнул кулаком по столу Горь. – Тут другое колдовство нужно.

Ввалился Фома с несколькими латунными чарками в руках и небольшим бочонком под мышкой, перемазанным свежей землей. Раскрасневшееся лицо его дышало предвкушением попойки.

– Вот об этом сейчас и погутарим! – объявил он, услышав последнюю реплику Горя. – Но сперва – самое время для того, чтобы отметить встречу.

Выбив пробку, уметчик принялся разливать вино по чаркам:

– Аккурат из этой посуды атаман пил, когда в последний раз у меня останавливался. Он тогда, помнится, не в духе был. Грызли его, поди, сомнения…

Глядя на жидкость, льющуюся из бочонка и кажущуюся в темноте черной, Наум вспоминал атаманову кровь, стекающую с досок помоста на молочно-белый мрамор дворцового крыльца. Разбуженные разговором с Елезаром, жуткие образы поднялись из густого ила на дне его памяти, всплыли на поверхность, и теперь он не знал, как от них избавиться. Рев толпы, заполнившей площадь, строгие каменные лики серафимов, смотрящие с фасадов надвратных башен, черные росчерки ворон над ними. Топор палача, занесенный в серое бескрайнее небо, словно призывающий самого Господа в свидетели творимого правосудия – и короткий стук, с которым лезвие врезалось в плаху, разрубив плоть. И крики. Нескончаемые, до костей пробирающие крики – сквозь слезы, сквозь молитвы, сквозь стиснутые зубы.

Пошатнувшись, он тяжело оперся на стол, мотнул головой.

– Все хорошо, Жила? – встревожился Фома.

– Терпимо, – ответил Наум, облизал пересохшие губы. – Давайте уже начнем.

Сказано – сделано. Фома раздал чарки, поднял свою:

– За Безбожного Царя!

– За Безбожного Царя! – стройным хором отозвались остальные. Вино и вправду оказалось хорошим, крепким и терпким, со стойким травяным привкусом. Наум не спеша выпил чарку до дна, оглядел товарищей.