– Да.

– И что я продавала информацию?

Седой подвинул черную кредитную карту.

– Здесь двести тысяч. Вы были не слишком жадным шпионом. Скорее идейным.

– Но после несчастного случая и гибели Наташи меня раскрыли.

Кивок.

– И выперли из проекта…

– Да. Естественно, ваш чип был внесен в перечень неблагонадежных. Наукой заниматься вы не сможете.

– И кем я буду?

– Врачом. Хорошая профессия. Общественно полезная, – Седой не стал скрывать ехидства в голосе. Да кто он такой вообще?

Правая рука Адама. И левая рука Евы. Один на двоих, любимый плюшевый мишка, поделить которого никак не возможно.

– Вы сами понимаете, Ева, что это – единственный вариант. И не следует бояться. Мы просто заблокируем лишнюю информацию, а этот минимум… вы ведь не станете отрицать, что все здесь – правда?

Ева не стала. Она посмотрела на фотографию и на отражение в круглом зеркальце пудреницы. Она попытается запомнить себя такой, какая была сейчас, хотя и знала – бесполезно.

– Понимаете… это ведь буду не я. Совсем не я! – Ева толкнула папку к собеседнику, и тот перехватил, развернул и, закрыв, спросил:

– А вы уверены, что сейчас вы – именно вы?

Нет.

Янус сложил карты, выровнял стопку и подвинул к Еве. И револьвер подал, сказав:

– Выбирайте. Слово за вами.

Он не сомневался, что Ева сделает правильный выбор.

– Скажите… раз уж я все равно забуду, то уж теперь? Все-таки на кого же из них вы работаете по-настоящему?