Все еще не совсем понимая, зачем сюда явился, я стер дождевые капли с лица и шеи и какое-то время сидел, глядя на дом, как будто надеялся на внезапное откровение.

И оно пришло – в виде едва заметно мигнувшего огонька.

Я подался вперед, включил дворники и всмотрелся в дождь. В темноте качался крохотный огонек.

Я выключил дальний свет и подождал. Через несколько секунд входная дверь приоткрылась на несколько дюймов. Я высунулся из машины под дождь.

– Клаудия?

– Кто там? – спросила она из-за двери, ее голос был едва различим за ревом грозы.

– Алан.

– Кто?

Я заглушил двигатель, но оставил фары включенными, и сказал:

– Платон. Это Платон.

Дверь открылась пошире, и я увидел отраженный в ее глазах свет.

– Что ты здесь делаешь?

Я выбрался из машины. Дождь обрушился на меня, как рой водяных пуль.

– Я надеялся с тобой поговорить.

– Мы же уже говорили, нет? – Она подняла ладонь, заслоняя глаза от света фар, так что я их выключил. Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидел, что Клаудия держит в руках свечу. Она открыла дверь еще шире, но я не мог разглядеть ничего, кроме ее лица.

– Что тебе нужно? – спросила она.

– Для начала было бы неплохо спрятаться от дождя.

– Езжай домой, у тебя дома ведь есть крыша, правда?

– Мне надо с вами поговорить.

– Опять?