Глава 4.2

Бой у порогов Каменных Слёз

Рваный северный ветер играл огнищем как лепестками распустившегося макового бутона, то прижимая к горячей земле, то столбом устремляя в небо. Погребальный костёр уносил душу из обезглавленного тела Бесноватого Поло к Змеиным богам, а Праворукий смотрел на шарахающееся полымя и думал — кто сложит ему последний костёр, когда придёт время.

— Послушай… э… приятель, — тонким почти девичьим голоском пропищал выросший за спиной рыжебородый великан. Он переминался с ноги на ногу, размышляя сесть рядом или всё же остаться стоять.

— Присаживайся, — помог решиться Праворукий.

Оглядываясь на толпу стоящую у костра, верзила присел на корточки опёрся широкой ладонью о топорище и легонько хлопнул Праворукого по плечу:

— Друзья?

Тот усмехнулся уголками губ и согласно кивнул:

— Да уж…

— Послушай брат, — начал рыжебородый, — она же не… не отакийка, как ты говорил до этого?

— До чего, до этого? — Праворукий сделал вид, что не понял.

— Ну, вначале… пока это…

— Пока не увидели, кто она?

— Вот именно, пока не увидели, — выдохнул рыжебородый, и продолжил, с трудом подбирая слова: — Тут парни меркуют, Небесная не может быть из-за моря. Вроде говорит не так, как лопотали те пленные отакийцы, пока мы им не повыкололи глаза. Люди мы простые и в языках не разумеем, но мыслим, что так говорят те, живущие за Гелеями, на северных склонах Шуры. Ведь так, брат, она оттуда?

— Ты читал писания?

— Скажешь тоже, — рыжебородый сощурился и покосился на лесорубов. — Говорю же, необученные мы. Из наших умел читать один Поло, небо ему колыбелью, да и то сдаётся, больше делал вид, чем так было на самом деле. Он всегда делал вид, будто умнее остальных. — И помолчав, добавил тоном юнца, сватающегося к строптивой девице: — Так что, да или нет?

— Что я соврал? Да, соврал.

— Зачем, брат?

— Чтобы скрыть.

— Скрыть, что она Небесная?