Я мог бы продолжать эти вопросы на многих страницах, однако не располагаю для этого временем. Я выявил множество таких же вызывающих беспокойство случаев, большинство из которых оказались замятыми, хранились в секрете, замалчивались, иначе они, вне всякого сомнения, взбудоражили бы и так уже встревоженный мир. В конце концов, человек — лишь одно из многочисленных кратковременных воплощений на одной из планет и всего лишь в одной из гигантских вселенных, наполняющих мировое пространство. Лишь Великий Народ знает секрет вечной жизни, перемещаясь в пространстве и во времени, меняя места обитания одно за другим, превращаясь в зависимости от обстоятельств то в животных, то в растения, то в насекомых.

Я должен спешить — ибо времени осталось крайне мало. Поверьте мне, дорогой доктор, я знаю, что говорю…»

Признаюсь вам, что меня не особенно удивило сообщение мисс Эбигайль Пайпер о «рецидиве болезни» ее брата, случившемся через несколько часов после отправки этого письма. Я поспешил к Пайперу и встретил своего бывшего пациента у двери. Теперь передо мной был совершенно другой человек.

Он выглядел весьма уверенным в себе, чего я ни разу не видел за время нашего контакта. Он уверял меня, что смог, наконец, взять себя в руки, что видения, преследовавшие его, полностью исчезли и что теперь он спит совершенно спокойно, без снов, которые раньше так его пугали. Да и без этих объяснений я видел, что он выздоровел, а потому совершенно не понимал мисс Пайпер, написавшую мне ту отчаянную записку. Видимо, она настолько привыкла к болезненному состоянию брата, что ошибочно приняла улучшение в его самочувствии за рецидив болезни. Его выздоровление было тем более замечательно, что прежние симптомы — усиливающиеся страхи, галлюцинации, нарастающая нервозность и, наконец, это отчаянное письмо — указывали со всей очевидностью на разрушение остатков психического здоровья.

Я был обрадован его выздоровлением и искренне поздравил ею. Пайпер принял мои поздравления со слабой улыбкой, а затем, извинившись, объяснил, что у нею очень много дел. Я удалился, обещав навестить его через неделю, чтобы убедиться в отсутствии рецидивов болезненного состояния.

Десять дней спустя я посетил его в последний раз. Пайпер был чрезвычайно любезен и вежлив. Присутствовавшая тут же мисс Эбигайль была хоть и несколько смущена, но никаких жалоб не высказывала. Пайпер избавился от пугающих снов и видений, а потому мог прямо и откровенно говорить о своей «болезни», избегая всякого упоминания о «дезориентации», «смещении» и т. п., причем с настойчивостью, доказывавшей, что ему очень хотелось бы устранить мои последние сомнения. Я провел очень приятный час в общении с ним, но не смог избавиться от ощущения, что вместо обеспокоенного субъекта, с которым я ранее беседовал в этом кабинете, человека одного со мной уровня, ныне передо мной находился совершенно иной Пайпер, интеллект которого стал значительно выше моего.