Энджи прыгнула на нее, сбив с ног и ранив в горло. Самка сопротивлялась и кричала. Почувствовав, как ее зубы впились ей в руку, Энджи резко дернула ее голову назад, и перерезала ей горло. Перепилив трахею и сонную артерию, стала рубить мясо и мышцы, пока лезвие не впилось в шейный позвонок. Исполненная боли, ярости и дикой звериной жажды убийства, она переломила позвонок и отсекла голову. С триумф подняла ее к небу и к матери-луне. Кровь хлестала из обрубка шеи ей на лицо, отчего она чувствовала себя еще более живой, чем прежде.

Это продолжалось, может, минут десять. А может, меньше. Ножи резали, топоры рубили. Лезвия впивались в кость, дубинки сокрушали ребра, копья пронзали мягкую плоть животов.

А потом наступила... тишина.

Вокруг лежали трупы и их части.

Раненные продолжали корчиться на земле.

А победители, мокрые от крови и пахнущие мясом, вставали над своими жертвами и начинали выть на висящую высоко в небе луну. Энджи выплюнула кровь и осмотрела место кровавой бойни. Трое из мальчишкиной стаи спаслись бегством, но остальные были убиты. Энджи заметила, что шестеро ее людей тоже погибли, еще пятеро были смертельно ранены.

Кэтлин Сомс уже съела гениталии мальчишки. Затем выпотрошила его и теперь каталась в его крови и внутренностях, наполняясь запахом жертвы. Остальные члены племени последовали ее примеру.

Сердце они не трогали.

Энджи вскрыла грудную клетку мальчишки ножом, рассекла мышцы и голыми руками сломала ребра. Отрезав артерии, извлекла сердце из защитной мембраны. Пока остальные наблюдали за ней с почти религиозным благоговением, она вонзила в него зубы, чувствуя, как сила его владельца становится ее силой.

Хитрость мальчишки тоже перешла к ней.

 Как охотник, пожирающий мясо волка, чтобы впитать в себя его жестокость, она ела окровавленное сердце мальчишки, отрывая от него куски своими заостренным зубами, наслаждаясь его вкусом и строением ткани. Она поедала его с мистическим энтузиазмом, чувствуя, как дух мальчишки проникает в нее с каждым укусом.

Закончив трапезу, она подошла к смертельно раненным и перерезала горло одному за другим. Такой должна быть смерть война. Не медленной, как у свиньи на вертеле, а с кровью во рту и пылающим напоминанием об убийстве.