Ветер оглашал площадку утробным рыком, который переходил в обиженный вой. Он словно звал хозяина, просил объяснить, что за несправедливость творится. Наверное, привык получать лучшие куски, нестись вперед в главе войска, но уж точно не сидеть в цепях. А теперь его вывели из пещеры явно не просто так… Рехи все понимал, но не говорил об этом Ларту.

А тот не верил, бился и выискивал способ помочь своему боевому товарищу. В тот миг они слились единым образом мучений. Но Рехи не испытывал сочувствия, он только злился, что их заметят. Ларт все не хотел уходить, загребал ногами песок. Одновременно Ветер поднимал лапами пыль, бил хвостом, стремясь извернуться. Но на него взгромоздилось сразу трое полукровок и не ради того, чтобы объездить непокорное создание. Несколько прижали опасный хвост, двое подрубили передние лапы, отчего ящер упал на грудь.

— Ветер! — сдавленно выдохнул Ларт, едва не плача, когда его верный друг понял бесполезность сопротивления и оттого бессильно заскулил. Он втягивал воздух ноздрями и, кажется, чуял, что хозяин рядом.

— Пусти меня! Пусти, изверг! — шипел Ларт, но Рехи оставался непоколебим. Он только посоветовал:

— Не смотри.

Но оказалось поздно: Ларт как раз повернулся и встретился взглядом с Ветром, когда клинок одного из стражей перерезал ящеру горло. Брызнула темная едкая кровь, окропила песок. Последние стоны существа, напоминавшие жалобный плач, очень быстро стихли; хищные глаза расширились и померкли.

И Ветра не стало. Так же уходят из мира все существа. Почти одинаково.

— Ветер… — только охнул Ларт. Его трясло. Крупная дрожь выламывала руки, мешала передвигаться. Рехи кое-как сгреб назад опального короля, заставляя отвернуться.

— К лазу! Скорее! — только прорычал непоколебимый житель пустыни. Рехи не привык слишком долго убиваться над погибшими. В конце концов, он тоже многих терял. Но когда его прошибала дрожь, когда с него слезала кожа от горечи, никого не оказывалось рядом, поэтому он не научился поддерживать или сочувствовать.

Да, как-то раз Лойэ всхлипывала у него на груди после смерти отца, так они и сблизились. Но с девушками все как-то проще. Ларт же с первой встречи казался сильным, и проявить к нему сочувствие означало сделать окончательно жалким. Или нет? Рехи и сам не знал, только теперь ему пришлось вести к лазу их обоих. Ларт же слепо плелся следом. Пальцы плотно сжимались на его безвольно повисшей руке.

— Ветер… — только бормотал он временами. — Последнего лишили! За что?!

Перед глазами у Рехи все еще стояла пренеприятная сцена казни. И по спине от этого тоже пробегали мурашки. Смерть — это смерть, со всеми рано или поздно случается. А вот казнь довелось лицезреть впервые. И это не нравилось, и это сбивало, как и принуждение к пыткам в шатре. Что-то из прошлых времен, что-то очень-очень злое и неправильное. Не охота ради пропитания, а именно месть.