— Стараюсь изо всех сил, — улыбнулся мне отец.

Мы вышли из машины, оставив чемоданы в багажнике на потом. Отец отыскал в связке ключ от дома, открыл дверь и отступил в сторону, чтобы впустить меня первым.

Внутри дом был уничтожен.

Пораженный, я огляделся. Посреди гостиной были перевернуты кушетка и диванчик, из разорванной обивки торчал наполнитель. Вокруг валялись обломки наших старых стульев из столовой и фрагменты обеденного стола. В углу комнаты кучей громоздились сервант и его содержимое. Ободранные стены покрывали каракули мелом. Ковер в гостиной, достаточно прочный, чтобы выдержать даже мои атаки игрушечным грузовиком и вторжения игрушечных солдатиков, превратился в рванину из распустившихся нитей. Через дверной проем кухни я видел груды испорченной еды и покореженные пищевые контейнеры на разбитом кафеле пола.

Все было покрыто мелким белым порошком.

Я обернулся, чтобы посмотреть на реакцию отца. Тот счастливо улыбался, будто видел перед собой не катастрофу, а рай на земле.

— Ну и как тебе — снова оказаться дома? — спросил он.

Мы услышали, как в задней части дома что-то разбилось, и через секунду в гостиную заявился голый мальчик, передвигающийся на четвереньках. Он ужасно пах и был коричневым от грязи. Его волосы были пыльно-тусклыми, а слишком большие зубы покрывал зеленоватый налет. Он был не старше десяти или одиннадцати лет. Мальчишка запрыгнул на остатки серванта и громко хрюкнул, фыркнув носом.

— Вот ты где, любовь моя, — услышал я слова отца за спиной, и почувствовал под ложечкой тошнотворное чувство ужаса. — Я хочу познакомить тебя с Дэвидом.

Завыв как животное, маленький мальчик направился к нам. Отец шагнул вперед, поднял его на ноги и сжал в объятьях. Он поцеловал грязного ребенка прямо в губы. Своими быстрыми и шальными пальцами мальчик попытался расстегнуть ремень и стянуть с отца брюки. Тот со смехом его оттолкнул:

— Ну-ка, ну-ка.

Мальчик повернулся, чтобы посмотреть на меня, и я заметил его эрекцию.

— Сынок, — мой отец гордо улыбнулся, — я хочу, чтобы ты познакомился с будущей мачехой.

Грязный ребенок поднял взгляд на меня и ухмыльнулся. Я увидел, что его замшелые зубы остро заточены. Он безумно завыл.

Не знаю, что случилось потом. Наверное, я был в шоке. Вряд ли я действительно потерял сознание, но следующее, что вспоминается, это то, как иду по бульвару Лейквуд к океану. Была темная ночь, и я был в нескольких милях от дома, так что гулял я, очевидно, довольно долго.

Я был один.

Я понятия не имел что делать. Отец явно сошел с ума. Я посмотрел в ночное небо, но огни Лонг-Бич были яркими, и я смог увидеть лишь несколько звезд. Интересно, что сказала бы мама, если бы смогла увидеть происходящее. Я понятия не имел, как бы она отреагировала на эту ситуацию. Это совершенно не было похоже ни на что, с чем она когда-либо сталкивалась в жизни.