— Ты знаешь, чего боялась Лилиан? И почему Марду знал, что она умерла, и хотел, чтобы змея вернулась? Ты знаешь, почему он держит этих животных, и почему они такие тихие, и почему он дает их только определенным людям? Понимаешь, что он имеет в виду под реинкарнацией и животными, которые могут гипнотизировать людей, словно музыка. Маленькие серебряные дудочки.

Ты знаешь, что означают сны, и почему каждую ночь они становятся все сильнее и сильнее, и Марду зовет меня и словно вынимает меня из моего тела…

— Не говори глупостей, — сказал я, но сам в это едва ли поверил. И где-то в темной комнате все еще затаилась обезьяна. Я почти чувствовал, как она ухмыляется.

— Но почему? — спросил я вслух. — Видишь ли, дорогая, это неразумно. Если ты намекаешь на ловушку, то у Марду должна быть какая-то цель. У него такой нет, так что твое предположение абсурдно.

Только в моей голове это не казалось абсурдом. Я все понял. Пегги сказала, что он жрец Ямы. Яма — божество Смерти и Ада. Марду был индуистским эквивалентом поклонника дьявола. Ныне у таких людей есть одна цель: унизить Бога и его дела, притянуть души людей к Сатане. Индус, преданный Яме и служащий дьяволу, должен принизить других людей. Если он верил в реинкарнацию и использовал гипноз, то попытался бы принизить других людей, возвращая их назад, в прошлые круги перерождений, помещая их человеческие души в… Но нет. Мы живем в двадцатом веке. Змеи и обезьяны, даже храмовые, не могут загипнотизировать человека, не способны шептать во сне, не в силах вытащить человеческую душу из тела и… О, это же двадцатый век!

Или это просто безумный мир грома, молний и проливного дождя. Я подошел к окну. Улицы заливало потоками, поднимавшимися из реки, угрожая устроить потоп.

Пег тихо прошептала у меня за спиной:

— Я была там сегодня и видела змею, которую Марду дала Лилиан. Он попытался спрятать ее, но она лежала в коробке. Когда змея увидела меня, она раскрыла глаза, и я все поняла, а потом закричала и выбежала из магазина, прежде чем индус смог остановить меня. Но я знала.

— Чепуха, — сказал я, но гром заглушил мои слова.

— Его нужно остановить, прежде чем он сделает то, что я подозреваю. В следующий раз, когда я засну, эта обезьяна снова зашепчет и вытащит мою душу из тела, и я больше не смогу бороться с ней, не смогу!

— Я иду к Марду, — сказал я.

— В такую бурю? Река…

— Я рискну. Попробую добраться. Оставайся здесь. Найди обезьяну — она прячется где-то здесь. И вышиби ей мозги. Да, убей ее! Жди меня, я вернусь.

Пег прижалась ко мне в темноте, и я слышал дождь, биение ее сердца, а над ним слабый, злобный шорох, с каким невидимая обезьяна, ухмыляясь, бегала по комнате.