Уильям Блейк крутился вокруг Анны-Марии, Анна-Мария крутилась вокруг Уильяма Блейка.

– Ладно, давай попробуем, – сказала она.

И открыла вначале дверь ванной комнаты, а потом входную дверь.

– Идите домой, – сказала она. – К самому первому. Вы в полной комплектации теперь.

Утром мы вычистили ванную комнату, кое-как набили сумки нашими вещами, поулыбались хозяевам квартиры, попрощались с Евой-Лоттой и остальными свидетелями чуда и отправились прямиком в банк узнавать адрес нашей дарительницы – нам было что ей предложить. Возможно, ей захотелось бы завести еще пару личных автомобилей с водителями? Работа по возвращению хозяевам умерших животных – не самая легкая, как мы уже поняли, но перспективы перед нами открывались просто заоблачные. Вдвоем мы можем только находить, освобождать и возвращать тех, кто живой. Втроем мы, оказывается, возвращаем даже неживого в семь этапов. Это огромные деньги в перспективе. Огромные. Только бы уговорить ее, только бы уговорить.

На стене банка мы увидели знакомое объявление.

– Это старое, – сказала Анна-Мария.

Но объявление выглядело новым. Возможно, мы все-таки смогли избавиться от постоянного пришествия Уильяма Блейка, освободив его ровно семь раз, и проклятие перешло обратно его несчастной вечной хозяйке? Или великий поэт-визионер просто улизнул от любвеобильной и лживой хозяйки в триумфальную ночь своего сияющего возвращения, после чего каждый вечер приходил к нам на крыльцо, чтобы мы его поймали, после чего аккуратно, будто хомячок, просачивался прочь в ванную форточку, и это нагромождение котов в крошечной комнатке было нашей с Анной-Марией коллективной галлюцинацией?

Нет, полная чушь, решили мы. Все посыпалось не зря, Принс умер не зря. Просто теперь у нас всех будет новая работа и все наконец-то окончательно наладится. Ведь слишком всюду до сих пор слишком много любви.

Золотые окна в доме напротив

Золотые окна в доме напротив

В доме напротив были золотые окна, чужие годы напротив были тоже золотые и сияющие, как все окна мира; когда-то она просто вышла в это окно и тут же вернулась обратно, и ничего не менялось и не изменилось, и это страннее всего.