Вероника продолжала смотреть перед собой. Если б вопрос "Что они там делают?" и пришел ей в голову, это произошло бы неосознанно. Она по-прежнему не знала, где находится, и с трудом осознавала, кем является. Но когда ее глаза привыкли к темноте, она начала различать детали окружающей ее обстановки: деревья, в основном лишенные листвы, яркий лунный свет, проникающий сквозь ветви, и  уходящая вдаль тропа. Казалось, она уходила вверх. Без задней мысли Вероника прищурилась и присмотрелась...

Да, тропа поднималась на едва различимый холм, окруженный железной оградой. Луна засветила более ярко. За оградой Вероника различила... надгробия.

            Кладбище...

Вероника моргнула. Затем случилась интересная и весьма неожиданная вещь:

Одна из затычек... выпала у нее из уха.

И Вероника услышала:

- Так мы устроим двойной "трах", как делали с мамашей Поли?

- Не. Мы устроим тройной "трах".

- Тройной? Но, пап! Как мы устроим тройной "трах", если мы просверлили только две дырки?

- Подай мне ножовку, сынок, и я покажу тебе.

Раздался отвратительный звук пилы, режущей мясо.

- Понимаете, мне пришла мысль, что "головачи" будут максимально эффективными, если каждый раз будут чуточку другими. По-моему это называется... внести разнообразие. Понимаете, парни, чтобы максимально разозлить Поли, нам нужно внести разнообразие в процесс траханья голов его родни. Нельзя все время заниматься одним и тем же. Так что... именно это мы и будем делать. И спасибо Вероннерке, что посоветовала купить этот штатив вместе с этой классной кинокамерой. Готовы, парни? Хорошо. Теперь, понимаете, что я собираюсь сделать, это сперва воткнуть член в шейный обрубок... да, вот так. Немножко холодный, парни, просто чтоб вы знали... все-таки пролежал в земле с лета.

- Пап! Едрен батон, клево! Я вижу кончик твоего члена у него во рту!