— Говорите как волшебник из книги, — сказал Юра. Злость всё ещё зажигала в нём костры, однако он решил отодвинуть её на потом. — Полставки здесь, полставки там… похоже, вы совсем не отдыхаете.

Хорь, наконец, позволил себе оглядеться. Старинная мебель, напоминающая санкт-петербургских львов в непогожий день. Голые бревенчатые стены. Искорки света в каплях старой, карамельного цвета, а в иных местах почти чёрной, смолы. Под потолком на толстой цепи керосиновая лампа с тремя светильниками в форме луковиц, два из которых в данный момент горели, а третий, видимо, зажигали с наступлением темноты. Был также камин, облицованный рыжим кирпичом; жирная копоть на портале и арке дровницы давала понять, как часто он был в употреблении. Удивительно, что за все эти годы не случилось ни одного несчастного случая, и деревянный дом не полыхнул как спичка. Каминный набор из трёх предметов похож на пыточные орудия, а сверху, там, где начинался дымоход, стояло несколько грубых глиняных ваз ручной работы с краями, напоминающими человеческие губы. Юра подумал, что это могут быть археологические находки.

В правое и левое крыло здания вели две двери по обеим сторонам от Петра Петровича; обе открыты, и у каждой лежало по пухлому пурпурному коврику. Лестница в башенку пряталась в левом боковом коридоре. Вдоль западной стены висели в один ряд головы диких зверей. Ближайшей была косуля; у неё не хватало нижней челюсти, а шерсти не помешала бы капитальная чистка. Глаза отсутствовали; должно быть, их выковыряли ножом и забрали на сувениры.

— Здесь всё такое… основательное, — Юра невольно поёжился. — Разве вы не говорили, что это место разрушено?

— Я так говорил? — искренне удивился метрдотель. — Не может быть. Я говорил лишь, что после нескольких несчастных случаев санаторий закрылся, чтобы открыться в новом просторном здании в центре города. Ну а здесь… здесь всё по-прежнему. Шторм в середине восьмидесятых оборвал все коммуникации, так что мы обходимся без электричества. Ну, жаловаться грех. Кое-кто считает, что таким образом мы становимся ближе к… природе.

Прищурившись, молодой учитель заглянул в блеклые, почти кукольные глаза Петра Петровича. Если старик думает, что он поверит в сказки о приюте для гуляк и рыбаков… Кажется, что ему, Юре, передался нюх Виля Сергеевича на необычные вещи, и сейчас хотелось встать в стойку, как охотничьему псу.

За окном шёл дождь, где-то рядом протекала крыша — стук капель о дно жестяного ведра не спутаешь ни с чем, — но в остальном было тихо. Вместе с тем учитель был уверен, что, находясь снаружи, слышал голоса в башне. Старик не один, и Юра не сошёл с ума. Это место по-прежнему функционирует.