В тисках ужаса, которому сопутствовало чувство охлаждения собственной крови, Эмбер ненадолго уверилась, что никогда не должна покидать своего убежища.

На всякий случай.

«Стоп!»

Лишь три человека в мире – солиситор, ее агент, и консультант по личной безопасности – знали, что она была здесь, зачем она была здесь, и кто она такая.

«СТЕФАНИ УХОДИТ В ПОДПОЛЬЕ».

У Эмбер не было никаких иллюзий относительно того, почему она сейчас находится в самой большой комнате на втором этаже своего нового дома, зачем она заставила себя усесться в помещении, посвященном одному из худших случаев серийных убийств, похищений, пыток и сексуального насилия, который знала Британия. Она сидела здесь и знала, что так оно и будет, все эти месяцы плаваний – по той же причине, по которой бросила принимать антидепрессанты в первый год после спасения из дома. И хотя она прошла рекомендованный курс помощи жертвам насилия и страдающим посттравматическим шоком, и без возражений согласилась подвергнуться бесчисленным психологическим и медицинским тестам, она противилась большинству возможностей забыть, простить или сгладить пережитое.

Она хотела помнить. И даже когда взяла девичью фамилию матери, Хэа, и превратилась в Эмбер Хэа, анонимную победительницу лотереи, ее жажда истины держалась, как держался ее рассудок.

Может, она и выжила, но не станет обманывать себя, думая, что свободна или когда-нибудь станет свободна. То, что случилось в доме на Эджхилл-роуд, будет – и должно – влиять на оставшуюся жизнь Эмбер и определять ее саму, и никто не сможет убедить ее в обратном. Потребуется долгое время, чтобы вернуть то, что у нее отобрали.

Но главным образом то, что случилось в доме № 82 по Эджхилл-роуд, не закончилось даже тогда, когда ее вынесли из здания на носилках, потому что его до сих пор не нашли.

Фергала.

И то, что он забрал из кишок омерзительной твари, притворявшейся обычным запущенным жилым домом в северном Бирмингеме, тоже не было найдено.

Она.

Черная Мэгги.

Подробности долгого коронерского расследования и теории криминологов, отдела анализа особо тяжких преступлений, команд по поведенческому и географическому профилированию и сбору вещественных доказательств, рассуждения судебных психиатров, аргументы адвокатов и журналистов – все эти данные, рассортированные по стальным шкафам, окружавшим ее стол, были только частью истории: ее приемлемой поверхностью и последней известной главой, но не более того.

Настало время снова погрузиться на глубину. Понимание этого будило в ней не радость, но чувство долга; долга, поддерживаемого желанием развязки. И она собиралась вернуться в то место не только ради себя, а ради ее друзей на стене.