— Вы это искали? — скорее объявил, чем спросил он и сунул это бесстыдство мне в руки.

Тонкая кожа старика была прохладной и влажной на ощупь и смутно напомнила мне чешую. Я был в ужасе от близости этого предмета и на мгновение замер, уперев взгляд в холодные, слезящиеся глаза его владельца.

— Ну давайте же, — скомандовал он, голос его звучал тягуче, будто издалека, и подтолкнул артефакт ко мне поближе. — Держите. Второго такого во всем мире не сыщете.

Я держал его в руках, не понимая до конца, настоящий он или воображаемый, живой или мертвый, только чувствовал, как между моих пальцев струится его темная энергия… Столько боли… Столько скверны… Столько силы и вселенской мудрости… Столько власти. Мне почему-то казалось, что он все живо воспринимает, даже осознает. И вновь мир вокруг начал заваливаться набок…

— Откуда… откуда у вас… это?

Я поглаживал пальцами твердые гладкие округлости и изгибы, разглядывал причудливые руны и глифы, которые украшали эту кошмарную вещицу, взвешивал ее в руке, а между тем во мне боролись два противоположных желания: одна часть хотела уничтожить ее, разбить на мелкие кусочки, другая же страстно желала, чтобы я пал на колени, внутренне содрогаясь от одновременно нахлынувших чувств омерзения и преклонения перед ее красотой.

— Mon Dieu, и правда хороший вопрос.

Улыбка старика вышла мрачной, зловещей, словно кровоподтек на лице невесты, и совершенно не вязалась с происходящим. Я глянул на свои руки — они были залиты чем-то похожим на кровь: предмет сочился вязкой красной жидкостью; он будто немного обмяк и теперь казался податливым на ощупь, и от него исходило покалывание.

— К сожалению, — начал торговец, — ответа на него не существует: он из вчерашнего дня и из завтрашнего. Мне он явился давным-давно во сне…

Порыв ветра с воем ударил в окна, свет отключился: неожиданно к подернутому льдом витринному стеклу прижалась чья-то отвратительная, перекошенная физиономия. Назойливый, похожий на жалобное хныканье шум перекрыл гул ветра. У лавки начала собираться устрашающего вида толпа.

Хозяин у меня за спиной рассмеялся, [неразборчиво] я оцепенел, не в силах пошевелиться. Перед глазами все поплыло, и я подумал, что тут происходит наистраннейшая вещь… самая ужасная вещь в мире… И вот божок у меня в руках начал подергиваться… в родильных корчах…

Темно. Я очнулся в темноте продуваемой всеми ветрами улицы: руки в багровых подтеках, ладони обожжены и болят, и не единого воспоминания о том, как я там оказался. Лавку найти я так и не смог, и артефакт пропал без следа…