Фрайерс медленно толкнул дверь. Ванную комнату заполнял пар. Лица Фрайерса коснулся теплый влажный воздух с ароматом розового мыла.

Дебора лежала в ванне, над водой виднелась только ее голова. Сквозь завитки пара нетерпеливый взгляд Фрайерса обшарил ее бледно-розовое тело, отыскал темные соски, размыто проглядывающие в мыльной пене, и треугольную тень курчавых черных волос между ног.

Пока он изучал ее, женщина лежала неподвижно.

– Помнишь, – сказала она через некоторое время, – ты как-то предложил потереть мне спинку?

– Да. – Фрайерс неуверенно замер на пороге, гадая, хватит ли у него смелости подойти ближе.

– Помнишь, что я ответила?

– Не совсем. «Как-нибудь в другой раз»?

Дебора кивнула с едва заметной улыбкой.

– Как-нибудь в другой раз, когда мужа не будет дома.

– Угу, – Фрайерс с трудом сглотнул.

– Сейчас его нет дома.

Женщина начала медленно садиться. Из воды появились плечи, беловатая жидкость заплескалась у самых сосков. Потом тяжелые, полные груди повисли свободно, с них закапала вода. Блестящие черные волосы легли на мокрые плечи как шаль.

Теперь женщина сидела прямо, вода собралась вокруг ее талии как сброшенная сорочка. Но Дебора продолжала подниматься: подобрала под себя ноги и наконец встала перед ним в полный рост.

– Зайди внутрь, Джереми. – Она протянула к нему руку. – Как раз ты-то мне и нужен.

* * *

Дождь барабанил по каменным стенам дома, тряс окна в гостиной. Сидя внутри, молодой человек при тусклом свете лампы слушал рассказ матери, и по спине у него бежали мурашки. Женщина казалась ему как никогда чуждой. Эта комната и весь дом принадлежали ей одной, здесь не было для него места. Она перебралась в это вдовское прибежище, пока он жил в другом городе. И хотя он много раз ее навещал, в ее доме он всегда чувствовал себя чужим.

– Ты пришел из-за Деборы, – говорила женщина. – Ты чувствуешь, что она изменилась. Отдалилась.

Он кивнул, уже не удивляясь ее способности читать его мысли.

Но то, что она рассказала потом, его удивило.

Мать говорила о девственницах, драконах и дхолах, о редких месяцах с двумя полнолуниями и о старике, который мечтает уничтожить этот зеленый живой мир. Каждое ее слово противоречило всему, что он знал. Она говорила о вещах, которых не может быть. Он не верил ни единому ее слову – и все равно дрожал.