– Все, пошли! – велит Бет. К груди – к своей прекрасной груди – она прижимает купленные яйца в коричневом бумажном пакете.

Старуха достает из шкатулки конверт с «мамочками» и протягивает Джеку.

– Лучшие мамочки на свете, таких ты никогда не видел! Красивые и живучие: никакой мороз их не побьет. Все, что им нужно, – немного влаги, немного солнца, немного любви. И они полюбят тебя в ответ, Джек.

Джек вздрагивает, изумленный, даже испуганный. Откуда она знает?.. Да нет, ерунда! Неоткуда ей узнать, как его зовут. Просто назвала наугад самое распространенное имя. Джеком, Бадом или Маком можно назвать любого мальчишку!

Из кармана мешковатой куртки он выуживает четвертак. Старуха хватает монету, как птица хватает семечко, замеченное в грязи. Смотрит жадно, затем поворачивает, показывает Джеку выгравированное изображение Джорджа Вашингтона.

– Правда, похож? – сипло интересуется она. – Мы с ним как две капли воды!

– Джек! – кричит Бет. Она уже у грузовика, уже поставила ногу на подножку. – Поехали!

Джек хватает конверт с «мамочками» и бежит к грузовику.

– За все хорошее надо платить, – бросает ему в спину старая карга. – И за все дурное… м-да, за все дурное особенно! Сколько цветам ни цвести, а однажды наступит время жатвы. И как вода течет сверху вниз, так и всякий злак ложится под серп… Ха-ха-ха! – И аплодирует сама себе, восхищенная собственным красноречием.

– Чокнутая какая-то, – бормочет Бет, когда грузовик трогается в путь. – Радоваться надо, что никого из нас не покусала! – Тут она замечает конвертик из плотной коричневой бумаги в руках Джека. – Что это у тебя? Хризантемы?

– Папа сказал, можно посадить цветы на могилу Блум, – объясняет Джек. Как и все вокруг, он приучился называть мать по имени.

– А-а! – тянет Бет. – Какой ты молодец! А мне можно будет помочь?

Он кивает – и чувствует благодарность, когда Бет обнимает его за плечи. Так, обнявшись, они доезжают до сельскохозяйственного магазина. Там Джек выходит и помогает Коннору погрузить в кузов сорокафунтовые мешки селитры. Все загрузив, Коннор захлопывает дверцы, запирает железный засов, а Бет и Джек идут в торговый зал и покупают в автомате ириски за четвертак.

– М-м! – произносит Бет. – Кисленькие, обожаю! Радиоактивный вкус. Как будто вот-вот начнут светиться. Глупости я говорю, да?

– Не-а, – отвечает Джек.

Он набил рот радиоактивными ирисками; и от этой дозы сахара – или, быть может, от того, что Бет улыбается ему, показывая аккуратные белые зубки, – сердце бешено бьется, и легко вообразить, что вся кровь превратилась в сладкий яд.