— Так вы сказали, что его состояние стабильное? — спросил я.

— Мы стабилизировали его и зашили артерии. Но рентген показал перелом черепа — гематомы. Он готов к новой операции, но я бы не дал ему больше одного шанса из десяти.

— Где он сейчас? — спросил я. — Мне действительно нужно с ним поговорить.

Паркер указал через приемное отделение.

— Он в отделении интенсивной терапии. Реанимация спустится за ним, чтобы забрать его через несколько минут. Хочешь увидеть его — вперед. Но не задерживайся, когда он придет в сознание.

— Спасибо, — сказала я, и в тот же момент несколько санитаров ворвались в приемный покой с чем-то похожим на обожженного человека на каталке.

— Заебали! — завопил Паркер. — Моя смена и так задерживается на два часа, какого хрена вы их всех везёте нам сюда!

Я бросился в подготовительную палату, и там был он: Джеймсон. Трубки торчали у него в горле, и из носа, он был привязан к кровати. Капельница тянулась от пакета с физраствором к руке. Он выглядел мертвым.

— Эй, эй, — сказал я и погладил его по лицу. — Полагаю, вы в коме, капитан? Знаете что? Теперь вы у них в кармане. Я знал, что это ВЫ.

Его дряблое морщинистое лицо было похоже на плохую восковую маску.

— Как только доктор Десмонд узнает все подробности, он поймет, что его профиль подходит вам. Он умный человек. Он подтвердит мое утверждение на сто процентов.

Я еще несколько раз погладил его по лицу. Он так и не отреагировал.

Затем я снял колпачок сo шприца, который захватил с собой.

— Да, я знал, что это ты. Я знал, что ты будешь идеальным дураком, чтобы взять вину на себя.

Шприц был полон дихлората калия. Это убьет его в считанные минуты и не повлияет на токсикологию. Я ввел раствор в его капельницу.

Джеймсон приоткрыл глаза.

— Tы чертовски хороший полицейский, капитан. Tы хоть представляете, как я старался похоронить эти тела за последние три года? А их, между прочим, двадцать одно, а не шестнадцать. Tы проделал большую работу, чтобы не допустить шумиху в газетах… до последних трех. Мне просто повезло, да?

Он задрожал на кровати, на его висках запульсировали вены.

Я наклонился к его уху и прошептал: