– А это что? – указала Светка.

– Разве не видишь? Сортиры. Выставка достижений плотницкого искусства же. А сортир – это неотъемлемая часть любой культуры.

Сортиры были, надо признать, отличные. От обычных примитивных будок экономкласса, знакомых всем по дачным участкам, до украшенных резными кружевами строений, напоминавших эльфийское народное зодчество; моргни, дверь откроется, и покажется какой-нибудь смущённый Леголас. Одним словом, достойные сортиры в достойном ассортименте. Некоторые причём плетёные, как корзины.

Светка хихикала и то и дело заглядывала внутрь – ознакомиться с интерьером и с ценами, а когда выходила, то говорила о будущем. Когда у нас будет дом, нам просто необходимо поставить в дальнем уголке эту экологически чистую обитель уединения, дабы в тиши её предаваться идеальной печали и светлым помыслам.

– Она не отстаёт, – сказал я после очередного Светкиного захода.

– Собака? – сразу догадалась Светка.

– Угу.

Собака действительно не отставала. Она стояла на тротуаре и смотрела. А когда мы двигались дальше, собака двигалась за нами.

– Вот привязалась, – вздохнула Светка.

– Можно шугануть.

Я наклонился и поднял камень. Обычно для бесхозных собак этого довольно, собаки видят, что ты на них замахиваешься, и шарахаются прочь.

Но эта не шарахнулась.

– Ты что, кидать в неё будешь?

Ну да, кидать камень в больную собаку… Недостойно. И дико.

– А вот герои Марка Твена такими вопросами не страдали, – напомнил я.

– Ты ещё Амундсена вспомни, – хмыкнула Светка.

Я выронил камень. Собака сделала шаг.

Народу вокруг было полно, и плотники, и мальчишки, и лодыри, и прочий люд, но собака на них никакого внимания не обращала. Кроме нас.

– Пойдём, – Светка направилась по тротуару вдоль реки. – Посмотрим на… на чего-нибудь посмотрим.

Пошагали по тротуару вдоль реки. Оглядываясь иногда. Хотя могли и не оглядываться – собака, прихрамывая, упрямо брела за нами.