В конце улицы показалась Юлия Владимировна. Тоже дело – куда бы мы ни направились, везде или Юлия Владимировна, или ее сынок Валерик. Отсюда не убежать.

Юлия Владимировна увидела Лисина и поспешила к нам. Она торопилась, колыхаясь корпусом, и доски тротуара заиграли у нас под ногами, точно мы сидели на рельсах и к нам приближался дальний состав.

– Девочка, а ты не любишь рисовать? – спросил Лисин.

Он хотел ещё что-то спросить, но Юлия Владимировна уже подоспела. От неё пахло духами и обеспокоенностью.

– Доброе утро! – оптимистически сказала она. – Гуляете?

– Гуляем, – ответил Лисин. – Ребята хотели в музей…

Я заметил, что хмель с Лисина подсошёл, не так чтобы окончательно, но протрезвел он. И смотрел на Юлию Владимировну с неприязнью.

– Музей, к сожалению, закрыт, – сказала Юлия Владимировна. – Заведующая заболела, так что на две недели…

Лисин невежливо рассмеялся.

– Вы, Михаил Петрович, мало внимания уделяете своему здоровью, – заметила Юлия Владимировна. – Вам надо больше отдыхать.

– Это непременно, – сказал Лисин. – Прямо сейчас вот и пойду, только тину с шеи соскребу…

– Идите. Вам надо лучше держать себя в руках.

Неприязнь в глазах Лисина погасла, уползла куда-то вглубь, остались только пьяная усталость и пьяная жалость к себе.

– Мы только в музей хотели сходить, – пояснил Лисин примирительно. – Посмотреть… Музей, что такого? Это же просвещение, культура в каком-то смысле…

– Идите домой, – повторила Юлия Владимировна. – Вы безобразны.

– А кто не безобразен? – вспыхнул было Лисин, затем ссутулился и сказал: – Ладно, ладно, пойду.

Он взглянул на меня, взглянул на Светку, протянул ей перепачканный платок, смутился, спрятал платок в карман брюк, повернулся и зашагал к своей машине. Сильно качаясь.

– Он же совсем пьяный, – кивнула Светка. – Как его можно за руль?

– А, – отмахнулась Юлия Владимировна. – Как-нибудь доберётся. А как дела у вас? Праздник вчерашний понравился?

– А что с ним случилось? – спросил я. – С Лисиным?