Я подумал, что могу это дело пропустить, поскольку Брикенридж был не из любителей поболтать и обычно выглядел довольно мрачно.

— А как он оказался вне закона?

— Уф, себя он за это оправдывает. Все по-честному, понимаешь. Насколько я слышал, он был еще ребенком в Миссури, когда всадил топор в своего учителя за то, что тот его обозвал. Сначала сходил за ним домой, конечно. А потом вернулся и рубанул учителя прямо у всех на глазах.

— Ну и ну! Как же это учитель его так обозвал?

— Сказал, что он Мерривезер.

— Так его так и зовут, разве нет?

— Он не хочет, чтобы об этом вспоминали.

— Я слышал, как МакСуин его так называл.

— Ну, думается, МакСуин может называть его как заблагорассудится.

— Они большие приятели, да?

— Не то чтобы очень. Они просто терпят друг друга. И Брикенридж знает, что с МакСуином лучше не валять дурака.

— Опасно?

— Если раздражаешь его, то да.

— Кажется, он довольно дружелюбен.

— О да, он по большому счету милейший парень.

— Он главный в банде? Я было подумал, что это Чейз, но…

— Чейз очень сильно влияет на дела. Но не влияет на МакСуина. Если бы дело касалось только Чейза, думаю мы бы проехали мимо этих парней, и ты бы до сих пор ехал с кем-нибудь на пару. Как мне кажется, МакСуин подал идею, что тебе стоит заиметь собственную лошадь, вот и все. Он о тебе высокого мнения, Вилли.

Для меня эти слова неожиданностью не стали, но все равно я здорово приободрился, услышав их.

— С таким другом, как он, тебе нечего особенно беспокоиться. Он приглядит, чтобы никакой беды с тобой не стряслось.

Позднее в тот же день, МакСуин отделился от нас и заехал на вершину холма. Оказавшись наверху, он приложил к глазам бинокль. Смотрел он в ту сторону, откуда мы приехали.