Мы разбили бивак в пересохшем русле к северу от высоты, так, что Тумстоун был нам не виден. Джесси была необычно притихшей. Может, смущалась того, что так резко отказалась идти в город, а может ей просто надо было много чего обдумать. Как бы там ни было, я на нее не давил.

Мы сидели у небольшого костерка и в молчании поедали вяленое мясо.

Покончив с едой, мы по-прежнему сидели у костра. Я несколько раз открывал рот, желая выяснить, что ее гнетет, но раз за разом передумывал.

Она сидела по другую сторону огня и время от времени бросала на меня странные взгляды сквозь дым.

Наконец я сказал:

— На самом деле, я не горю желанием ехать в Тумстоун.

— Ты просто так говоришь.

— Честное слово, это так.

— А что насчет как следует покушать в ресторане?

— Не отказался бы. И мне кажется, тебе стоит побаловать себя ванной и новой одеждой.

— Но не платьем.

— Конечно, нет.

— Так как получается, что ты не горишь желанием?

— Точно не знаю, правда. Мне кажется, все будет по-другому. По-моему, я просто привык путешествовать с тобой. Меня бесит, что наш поход подошел к концу. Там меня будут окружать другие люди. Мы уже не будем вдвоем и сами по себе. Все будет совсем иначе. А мне нравится существующий порядок вещей.

Джесси какое-то время пристально смотрела на меня, затем поднялась с места и подошла ко мне. Усевшись рядышком, она наклонилась ко мне и приобняла меня за спину.

— У тебя была бы настоящая постель, — сказала она.

— Ага, в гостинице. Где ветер не морозил бы нас и не заставлял тебя ложиться со мной, чтобы чуть-чуть согреться.

— Может, я лежала бы с тобой в любом случае.

— Ты бы так делала?

— Может быть. Пока ты держал бы себя в руках.