— Ее навалила лошадь. Поссе передвигается на лошадях, разве нет?

— А также продавцы библий, разве нет?

— Смотри сам, а то я тебя этим дерьмом самого обляпаю.

Продолжая наш путь, мы еще несколько раз натыкались на кучи навоза. Очевидно, что их оставила не одна и та же лошадь, и я признал правоту Джесси: отряд прошел этой дорогой. Скажем так — это было очень вероятно.

Я искренне надеялся, что лошади сделали свои дела на пути вниз. Уповал на то, что отряд управился с делами в пещере и отбыл восвояси. Забрав с собой женские тела. И тело Уиттла тоже. Или апача Сэма, если это было его рук дело. Мечтал о том, что мы ничего не найдем наверху, кроме пустой пещеры.

Судя по книгам, пещеры должны быть прохладными, даже если снаружи африканская жара. Я рассчитывал, что книги не врут.

Несмотря на то, что солнце садилось, жара оно не растеряло. Я прямо сочился потом. Рубашка Джесси намокла и прилипла к спине. Мы оба отчаянно пыхтели, но не прекращали подъема. Пещера представлялась исключительно способом охладиться.

Тропа забиралась все выше и выше, и мы вслед за ней.

То и дело мы делали остановки, чтобы передохнуть и попить. Пили мы из бутылки из-под виски, лежавшей в сумке, которую вез Генерал. Когда она опустела, мы налили в нее воды из кишки. Наш импровизированный бурдюк был почти полон. Джесси объяснила, что утром наполнила его из ручья.

Отдыхали мы часто, но недолго. Воду в бутыль пришлось доливать дважды.

Наконец, тропа вывела нас на, в некотором роде, вершину. Мы радостно подставили лица сильному ветру. Остановившись, мы обозрели окрестности.

Мы не были на вершине горы. Перед нами поверхность уходила вниз в неглубокую бессолнечную долину, голую и каменистую, без единого дерева или куста. Вся она была усеяна валунами, каменными столбами и грудами скальных обломков, между которыми вились узкие проходы. Там можно был без труда спрятать целую армию.

Никого не было видно. Ни человека, ни лошади.

И, вдобавок, ни следа тропы.

По другую сторону от сумрака долины гора возносилась ввысь к солнцу. У нее был не единственный пик, а семь или восемь. Два выдавались кверху сильнее, чем остальные, из-за чего выглядели словно клыки. Я мог видеть воочию, почему гору назвали Собачьим Зубом.

— Ну и где эта пещера? — поинтересовалась Джесси.

— Где-то там, сдается мне, — кивнул я на долину.

— Какой ужасный пейзаж.

— Долина смертной тени[1] прямо.

— Не издурняйся, Тревор.