Я так жестоко покраснел, что чуть не загорелся.

Я попытался что-то пробубнить в свое оправдание.

Джесси уселась.

— Нечего переживать из-за этого. Нож верни.

Я протянул ей нож. Она потянулась вперед, задрала уцелевшую штанину и засунула нож в сапог.

— Может, тебе стоит носить его в другом сапоге? — предложил я.

— В другом сапоге внутри ножен нет.

— Зато его легче будет достать.

— Этой ноге только порезаться не хватает.

— Идти сможешь?

— Сейчас узнаем.

Я встал, протянул ей руку и, как только она протянула свою, поднял ее. Она охнула и поежилась. Но не упала.

— Можешь меня отпустить.

Я сделал это и отошел в сторону. Быстро проверив, не таится ли Уиттл у входа в зал, я перевел взгляд на Джесси. Она сделала несколько шагов и, хоть и вздрагивала при каждом, на ногах держалась.

Я уставился на нее. Она была просто картинка. С револьвером в руке. С блестящими золотом в свете факелов волосами. Левая рука и нога оголены (не считая повязки на бедре). Кожа влажная и блестит. Рубашка не заправлена. Одна штанина задрана и видна рукоятка ножа.

— Теперь чего пялишься? — поинтересовалась она.

— Шикарно выглядишь.

Она наклонилась и потрогала повязку.

— Ну, ты, можно сказать, одел меня в платье. Теперь я прямо Бекки Тэтчер.

— Бекки Тэтчер? — переспросил я, удивленный и обрадованный.