– Тогда давай сделаем так. Я уеду, устроюсь там, а когда станет ясно, что всё наладилось, – заберу тебя к себе. – Это было равноценно предложению руки и сердца, и это пугало сильнее, чем игра в смерть, которую затеяли мы с Ниязи.

Вернувшись домой, я узнал, что Зарифа и Бахрам подали заявление в загс. Ни мама, ни сама Зарифа не осчастливили меня, умершего, этой новостью, я понял, что произошло, из их разговора между собой.

– Не слишком ли вы поторопились? – спросил я как можно громче, от чего обе начали растерянно оглядывать комнату, то замечая меня, то снова упуская из виду.

– Странная у нас квартира, – задумчиво произнесла мама. – Кто умирает – все остаются. Я до сих пор иногда слышу его голос, – и она заплакала. Зарифа дала ей форы в полминуты, а потом тоже начала лить слёзы. От злости я долбанул кулаком по стеклу витрины с посудой. Стекло взорвалось, а из моей руки полилась кровь. Зато мама с Зарифой перестали плакать, вскочили, забегали, начали посылать друг друга за веником и совком.

– Эти призраки! – Мама с яростью размахивала веником, ещё больше разгоняя осколки по полу. – Надо опять позвать эту, как её там, Мехбару.

– Ты что? Она же в прошлый раз облажалась и вообще ничего не сделала, только деньги взяла! – Зарифа, потоптавшись на месте, влезла обратно на диван и принялась подравнивать пилочкой длинные ногти.

– Твой брат стоял рядом и говорил ей гадости, поэтому она не смогла… Он был такой… никому не доверял. – Мамины глаза снова наполнились слезами, а я заорал:

– Это ты никому не доверяешь, кроме всяких шарлатанов, у которых на лбу написано «шарлатан»!

– Самоубийцы никогда не успокаиваются, – продолжала рассуждать мама. – А если я захочу продать квартиру? Кто же её купит?

– Ну конечно, – язвительно произнёс я. – Что значит потеря сына по сравнению с невозможностью произвести выгодную куплю-продажу?

– Мне интересно, как они с Мануш поладят, – сказала Зарифа. – Думаю, он ей покажет, кто в доме хозяин. А вообще, мне лично неприятно, что мой брат вот так вот застрял здесь, и ни туда, ни сюда. Я спрошу Бахрама, он сможет помочь.

– Бедный мой мальчик, – снова начала причитать мама под моим возмущённым взглядом, продолжая энергично сгребать осколки в кучу. – У него в лице было что-то такое… Я всегда чувствовала, что потеряю его.

Что я мог сделать, кроме как пойти промывать и заклеивать свои раны?

В моей комнате меня поджидал ещё один сюрприз. Вся моя одежда исчезла без следа. Я был в ярости и долго, но безуспешно кричал, пытаясь выяснить, куда делись мои вещи. Ответ пришёл с неожиданной стороны. На мои крики из пустого шкафа вылезла Мануш и сообщила не без злорадства: