– Так. Отдайте немедленно.

– Важный бумажка?

– Отдайте.

– Сейчас сломаю! – Она взялась за билет двумя руками, явно собираясь его порвать. Я бросился на неё, но она пнула меня ногой по коленной чашечке, и я услышал страшный треск надрывающейся бумаги. Но тут из-под моего стола раздался звук вылетевшей паркетины, на поле битвы, как резервный боевой отряд, выбежали двенадцать крыс, и у всех были покалеченные хвосты. Мануш, издав дикий вопль, растаяла в воздухе. Мой уцелевший билет опустился на пол. Я подобрал его и положил в карман.

Двенадцать крыс, бывшие раньше крысиным королём, уселись идеальной дугой передо мной.

– Спасибо за помощь, – сказал я, чувствуя себя сумасшедшим. Они не шевелились. Тогда я украл из холодильника кусок ветчины, нарезал и предложил им угощение. Мои друзья расправились с ним, а потом побежали в коридор и встали у входной двери. Я отпер её. Быстро пропищав что-то напоследок, крысы покинули мой дом и, разбежавшись в разные стороны, исчезли.

Так я распрощался с крысиным королём. Каким-то образом зверьки сумели освободиться, и я не мог отделаться от подозрения, что сделали они это только ради меня. Теперь я не должен был беспокоиться о том, что некому будет кормить их, когда я уеду. И всё же было немного грустно, ведь он, король, был одним из последних, кто ещё верил в моё существование. Кстати, что-то давно не было слышно Джонни. После нашей последней встречи я дал ему время, чтобы войти в ритм нового образа жизни, но он так до сих пор и не узнал, что его лучший друг собирается уезжать, а до моего отъезда оставалось тринадцать дней. Я снова направил свои стопы в Heavy Metal Cafe, нарочно выбрав утро буднего дня, чтобы Джонни был не слишком занят.

И всё-таки он был занят, стоял на сцене перед почти пустым залом, с лицом, покрытым вуалью печали, с гитарой в руках, бормоча в микрофон:

– Эту песню я сочинил в память о своём друге, который ушёл от нас слишком рано. – Мне это показалось или он произнёс фразу, в которой не было ни единого матерного слова?!

– Эй, придурок! – позвал я его, стоя в двух шагах от сцены посреди пустого зала, но Джонни закатил глаза и забренчал что-то несуразное на гитаре. После нескольких вступительных аккордов к невнятной музыке прибавилось неразборчивое бормотание. Мне стало стыдно за своего лучшего друга, и это чувство немного приглушило тот ужас, который я испытал, поняв, что и он теперь считает меня погибшим.

– У вас есть что-нибудь вегетарианское? – услышал я знакомый голос и, обернувшись, увидел кукующего за столом в одиночестве Эмиля, который скатился-таки в травоядные. Наверное, в этом была большая доля нашей заслуги, мы постоянно дразнили его вегетарианцем, и вот он стал таким, каким мы хотели его видеть. Так же, как и я стал таким, каким все видели меня. Умершим.