– Ещё и нас позвал, – возмутилась та, что провела расследование. – Чтобы я им деньги понесла? Вы как хотите, а я не пойду!

Посовещавшись, остальные тоже решили не ходить: одних оскорбило, что красивый и мужественный Исмаил, судя по всему, играл не за их команду, другие мудро рассудили, что на фальшивой свадьбе вряд ли будет весело и вкусно.

Знакомые Нюсики, о которых она не вспоминала с тех пор, как разошлись их дороги после школы и работы, были очень удивлены получить от неё приглашение на свадьбу. Одни думали, что она уже побывала замужем и развелась, другие были уверены, что она вообще эмигрировала, третьи вспомнили, что она должна им денег, четвёртые до сих пор не могли простить ей сплетни, неумело распускаемые ею за их спинами, и гадости, которые Нюсики любила говорить про людей потому, что считала себя очень честным и открытым человеком, не опускающимся до притворств и лести. Правда, честность эту она проявляла только за глаза. Большинство пришли к заключению, что в свой торжественный день она прекрасно обойдётся и без них.

В день свадьбы Исмаил, одетый в дешёвый, но яркий костюм, пришёл домой к своей невесте с чемоданом косметики и укладочных средств. Не менее двух часов колдовал он над лицом Анастасии, и в конце концов голова её стала похожа на мыльный пузырь, переливающийся всеми цветами радуги и увенчанный начёсом с тиарой. Вслед за этим последовал ритуал заталкивания Нюсики в платье, а за ним – ещё один, самый главный: фотосессия.

Разумеется, Нюсики снималась одна, без Исмаила. Не каждый день бываешь настолько красивой! Она нагибалась, чтобы лучше продемонстрировать декольте, и изображала воздушные поцелуи, адресованные зрителю. Исмаил терпеливо делал сотни кадров, потому что страдания Нюсики по Алтаю ему надоели, и он надеялся, что рано или поздно она уломает своего несговорчивого возлюбленного.

Они вошли в зал к гостям в семь часов. Играла традиционная Вагзаллы[30], Нюсики шла, повиснув на руке Исмаила, и визуализировала Алтая на его месте. Ей казалось, что она – принцесса, шествующая на собственную коронацию, тяжёлый шлейф платья тянулся за ней, будто королевская мантия. Она чувствовала сотни восхищённых взглядов на себе, но не удостоила гостей ни улыбки, ни даже поворота головы. Это была репетиция главного дня её жизни.

Они обошлись без первого танца жениха и невесты и уселись за свой главный стол на двоих, украшенный искусственными белыми розами. Только тогда Нюсики, укротив подол платья, смогла разглядеть столы.

Огромный зал на пятьсот человек казался пустым. Тут и там за круглыми столами сидели одинокие гости, явно чувствовавшие себя не в своей тарелке. Сглотнув, Нюсики принялась считать пришедших, несколько раз сбившись, насчитала восемьдесят с лишним человек.