– В общем, твоя глупость – твоя ответственность, я тебя пытался отговорить, у меня и без тебя проблем хватает. Шесть тысяч по сравнению с моими долгами – ничто, ты уже девочка большая, прямо-таки здоровенная, как-нибудь выкрутишься.

Нюсики попыталась сказать ему, что он подлец, альфонс, не мужчина, неблагодарная тварь, но Алтай развернулся и ушёл раньше, чем она успела озвучить первый из пунктов.

Волна поиска сокровищ докатилась до Холма. Там никто уже не знал правды – кто закопал золото, когда и кому оно принадлежит. Не знали и того, что сокровище уже найдено, хотя вряд ли бы это кого-то остановило, кладов в старых домах было много. Знали, что искать нужно под деревом. Рейхан с соседями не общалась, поэтому, когда однажды утром вышла на улицу и увидела остатки девяностолетней шелковицы, спешно убираемые тремя грязными мужиками с одной на троих бензопилой, она сначала удивилась такому бессмысленному злодейскому акту, а уж потом пришла в бешенство. На её глазах словно убивали ребёнка. Рейхан сама не заметила, как метла оказалась у неё в руках, и к месту преступления она примчалась так быстро, как если бы метла перенесла её по воздуху. Первый удар древком пришёлся по уху тому, который орудовал пилой – к своему счастью, он выключил её секунду назад, иначе разбитое в кровь ухо стало бы наименьшей его проблемой. Пока пилоносец завывал, придерживая ухо, Рейхан успела раздать несколько сокрушительных ударов его ошарашенным подельникам. Ей хотелось кричать и ругаться, но от злости она забыла все слова, и в каждом взмахе метлой ощущалась жажда убийства. Метла не была предназначена для сражений, и после очередной встречи с хребтом врага древко её с громким треском переломилось. Тогда Рейхан снова обрела голос, до этого момента словно заключённый в рукояти метлы:

– Если я ещё раз увижу вас на этой улице – вызову полицию!

В обеих руках она сжимала обломки своего оружия, острые, как копья, исходившую от неё ярость почувствовали все жители Холма – стёкла в их окнах загудели, вызывая нестерпимый зуд внутри головы. Избитая троица, протестующе попискивая, погрузилась в свой раздолбанный грузовик и стремительно покинула поле битвы. Рейхан осталась одна у погибшего дерева.

Свежий срез был светло-жёлтым, здоровым – это она заметила ещё издалека, потому и напала на убийц: они явно действовали не по закону, не спиливали опасное трухлявое дерево, а исполняли чей-то подлый заказ. Не все ветви они успели погрузить в машину и увезти, на месте бойни валялись части роскошной кроны. Над спиленными ветвями с горестными криками метались потерявшие гнёзда птицы. Рейхан медленно повернулась к домам. Она знала, что все соседи подсматривают за ней.