Линн открыла глаза. На губах заиграла улыбка.

- Да ты извращенец, - сказала она охрипшим от волнения голосом.

Она затрепетала, когда Чарльз провел тупой стороной лезвия по ее левой груди. В мерцании флуоресцентной лампы он увидел, как ее гладкая кожа покрывается пупырышками. Сосок набух. Он вдавил сосок внутрь и смотрел, как он снова взбухает. Линн застонала.

Она ослабила его ремень. Расстегнула пуговицу на джинсах, дернула ширинку вниз и лихорадочно потянула их вместе с нижним бельем.

Так не бывает, - подумал Чарльз.

У него никогда не было ничего подобного. Он подумал, что, должно быть, спит.

Но знал, что это совсем не так.

Линн обхватила его пальцами.

- Теперь трусики, - прошептала она. - Ножом.

Он разрезал их по бокам. Тонкая ткань повисла, но трусики не спадали. Они застряли между ног. Тогда она потянулась к ним, легонько дернула, и они полетели на пол.

- Это так странно, - задохнулась она. - У меня никогда... ничего такого.

Ее ласковые пальцы заскользили по нему. Вверх и вниз.

Трясущимися руками он поднес нож к ее груди. Он прижал его к Линн прямо над левой грудью. Нежно.

- Осторожно, - сказала она. - Ты же не хочешь меня порезать.

- Вообще-то хочу.

Ее рука соскользнула. Она выпрямилась, посмотрела ему в глаза.

- Шутишь, да?

- Нет.

- Но ты же терпеть не можешь порезы.