Полыхнуло – и угасло.

Где-то кричали, но крики эти были далекими и затухающими.

Аня поднялась, подошла к двери, осторожно дотронулась до защелки. Замочная личинка вывалилась Ане в ладонь, цепочка, звеня, упала на пол. Дверь приоткрылась от легкого порыва ветра.

У порога лежали лопнувшие Тома и Ира. По лестничному пролету разлетелись ошметки их одежды и кожи. Вывалившиеся глаза смотрели в разные стороны. В густой жиже, растекшейся из их животов, валил пар, а еще вывалились плотные белые семена в прозрачной пленке с прожилками.

Где-то громко захихикали, хотя пролет был пуст. Гулко загрохотал лифт, и Аня поняла, что он едет сюда, к ней. Сейчас подъедет, распахнет дверцы, и Аня увидит, что в кабинке лежат ее родители. Такие же вот лопнувшие, со светящимися черенками, торчащими из голов, со сползающей с лиц кожей и с семенами Дерева внутри.

Аня шагнула обратно в квартиру, но что-то удержало ее, вытолкнуло обратно. Вспомнив о Дереве, Аня не могла больше ни о чем думать. Надо было спуститься и посмотреть, что там происходит. Никогда еще за год Аня не позволяла себе заходить в подвал просто так, без свежих сплетен. Сейчас же Тома и Ира были «мертвы». А что с Деревом?

Лифт замер, дверцы его действительно отворились, но внутри никого и ничего не было, только ослепляющий белый свет, как в подвале. В этот момент из квартир на этаже стали выходить люди, похожие на тени. Это были люди из сплетен, сплетенные сплетнями, живущие за счет сплетен. Они бежали к лестнице, бежали вниз. Все вокруг наполнилось голосами, звучащими внутри Аниной головы:

«А я говорила, что ничем хорошим ее свидание не кончится!»

«Татуировку себе сделала знаете где?..»

«Правильно ей муж зубы-то вышиб. Я бы за такие слова и не то сделала!»

«А Ванька-то, Ванька! В проститутку влюбился!»

Аня побежала за людьми. На лестницах не горел свет, между этажами тоже было темно. Кое-где мелькали огоньки сигарет да светились экранчики телефонов.

«Фоткай, фоткай скорее!»

«Запощу сейчас, как эта обрыблая блюет!»

«Посмотри в чат, дурочка, там все написано о счастье!»

На последней ступеньке первого этажа Аня запнулась, едва не подвернула ногу. Пол под ногами был покрыт чем-то влажным, чавкающим. Пахло сыростью и было душно.

У почтовых ящиков жалась к стене девочка. У нее в руках подмигивал телефончик, свет от экрана делал лицо бледным и большеглазым.

Мимо девочки и даже как будто сквозь нее проходили безликие люди – к распахнутой двери в подвал. В подвале не было привычного белого света, а только мелькали блики телефонов, и в этих бликах судорожно извивались тени. Аня зашла, пригнувшись, и увидела вокруг опавшие листья, обрубки ветвей, лопнувшие плоды и много-много семян. По полу растекались темные вязкие лужи. Кругом суетились безликие люди, фотографировали, курили, смеялись, охали, кричали, а все вместе – сплетничали.