Вернулись Райа и Кэти Осборн, завернутые в куртки, шарфы и ботинки. У каждой в руках было по оцинкованному ведру, на две трети заполненному бензином. Они спускались по подвальной лестнице с большой осторожностью, стараясь не пролить ни капли содержимого ведер на себя.

Они поглядели на трех мертвых уродов в клетке – и быстро отвели взгляд.

Внезапно меня переполнило чувство, что мы слишком долго пробыли в доме и что каждая лишняя минута нашего пребывания здесь влечет опасность того, что нас обнаружат другие гоблины.

– Пора с этим заканчивать, – прошептала Райа, и этим шепотом, в котором вовсе не было явной необходимости, ясно дала понять, что ее опасения тоже растут.

Я взял ведро у Кэти и выплеснул содержимое в подвал, щедро поливая трупы.

Райа и Кэти отступили к дверям, захватив с собой масляную лампу с алтаря, все еще горевшую, я же тем временем разлил по полу подвала и второе ведро бензина. Судорожно ловя ртом воздух, но вдыхая только бензиновые пары, я заторопился вверх по лестнице, на кухню, где ожидали меня обе женщины.

Райа протянула мне светильник.

– У меня руки в бензине, – сказал я и быстро прошел к кухонной раковине, чтобы вымыть руки.

Через минуту, счистив с себя все пятна, из-за которых я мог бы в один миг вспыхнуть и стать священной жертвой, но не в силах отделаться от ощущения, что мы сидим на бомбе, я взял у Райи лампу и вернулся на лестницу в подвал. Испарения поднимались снизу удушливыми волнами. Хоть я и боялся, что концентрация паров бензина была уже достаточно высокой, чтобы вмиг взорваться, соприкоснувшись с огнем, я все же без колебаний швырнул стеклянную лампу на нижнюю ступеньку лестницы.

Медно-желтый стеклянный шар ударился о бетон и разлетелся на куски. Горящий фитиль воспламенил разливающееся масло, загоревшееся переливчатым синим пламенем, а масло воспламенило бензин. Страшное пламя с ревом ожило. Волна жара ударила вверх по ступеням – такая яростная, что мне показалось, что загорелись волосы у меня на голове, пока я, спотыкаясь, отступал на кухню.

Райа и Кэти уже отошли к заднему крыльцу. Я быстро последовал за ними. Мы бросились бежать – вокруг дома, мимо припаркованной у переднего крыльца патрульной машины и вдоль проезда длиной в полмили.

Еще до того, как мы добежали до края леса, мы увидели пламя пожара, отражающегося на снегу вокруг нас. Когда мы обернулись поглядеть назад, языки огня уже выбрались из подвала сквозь пол на первый этаж. Окна мерцали, точно оранжевые глаза на лице фонаря, вырезанного из тыквы. Затем оконные стекла лопнули с треском, отчетливо слышным в холодном ночном воздухе.