Совсем как я прошлой ночью.

Только вот на место истязателя Кэт встал он сам, а на место палача истязателя встал я.

— Я не знала, что он был там, — продолжала тем временем Кэт. — Понятия не имела. Я, смешно сказать, даже не знала, был ли Билл в комнате. Было темно, и мой собственный танец меня же загипнотизировал. И вдруг Билл вышел из мрака и подошел к кровати. Голый. Я ведь почти никогда не видела его раздевающимся, знаешь? Каждый раз он просто выскакивал из темноты, без одежды, и плюхался рядом со мной. И в этот раз мне это не понравилось. Он нарушил порядок. Пустил коту под хвост всю мою иллюзию… как пускал коту под хвост все в моей жизни до этого. И поэтому я перестала танцевать и лягнула его. Он так и покатился с кровати. Рухнул на пол так, что стекла звякнули. Большого вреда я ему не нанесла… он почти сразу поднялся на локтях и улыбнулся мне. Своей плохой улыбкой. От которой добра не жди. И сказал мне: «Иди-ка сюда».

Она помолчала.

— И у него дико стояло. Вот что было ужасно. Я закричала. Но дыхания не доставало. Уж конечно, меня бы не хватило тогда на то, чтобы сказать ему, как я сожалею, что все так вышло, и что я никогда больше так не сделаю, и что он должен пощадить меня хотя бы в мой день рождения… нет, все, что получалось — сдавленно кричать и плакать. Ужасно. Не хотела бы я, чтобы ты меня такой видел, Сэм.

— Лучше бы я видел! — тряхнул я головой. — Лучше бы я был там, Кэт, потому что я бы смог тебе помочь!

— Да, конечно, — кивнула она. — Ты бы помог, а не отсиживался бы тихо в шкафу, наблюдая… как Эллиот. Ну не шутка ли? Он даже пальцем не пошевелил, чтобы мне помочь. Билл все твердил, как заевшая пластинка — «иди сюда, иди сюда». А я так и замерла, как камень. Тогда он сам взлез на кровать. Я вжалась спиной в стену. И он схватил меня за горло. Принялся душить, улыбаясь, как идиот. Другой рукой он разорвал ночнушку… я не могла сопротивляться, не могла даже дышать, куда там — кричать или умолять его! Все, что оставалось — стоять и терпеть. Терпеть его удары… его щипки… и его вонючий член внутри себя. И эту его проклятую улыбку! — Слезы вновь показались на ее глазах. Мое сердце разрывалось. — А Эллиот! Он просто сидел в шкафу и смотрел! Вот уж кому было хорошо, наверное! Когда Билл со мной закончил, я уже просто не могла стоять прямо. Но он меня заставлял. Прижимал, пока я не выпрямлялась. И вдруг… когда он кончал в очередной раз… у него вдруг не стало головы. — Кэт сглотнула. — Я не заметила, как Эллиот вышел. И до сих пор не знаю, как у него выходило так здорово скрываться. Это было ужасно. Билл тыкался в меня, и вдруг его голова слетела с плеч. Упала на пол, стукнулась, подпрыгнула, как… как… мяч. Вот она у него еще была — а вот вместо нее уже кровавый фонтан. И эта кровь… она ударила меня по лицу, словно влажная тряпка. Потекла у меня по плечам. По груди. Потом на стене остался мой силуэт. Портрет, черт его возьми… произведение искусства. «Женщина-невидимка в ореоле крови», художник — Эллиот «Долбанутый» Вампир. — Она выдавила улыбку, но то была страшная, пробирающая до дрожи улыбка человека на грани срыва. — Знаешь, чем этот маньяк это сделал? Гребаным мечом. Вроде тех, что носят всякие Рыцари Круглого Стола в фильмах. Боже. — Кэт крепко зажмурилась и покачала головой. — Его пасть была широко открыта. Язык вывалился. И клыки были при нем. Одет он был в плащ… под ним был голый. Он был дьявольски возбужден. Я стояла, придавленная безголовым Биллом, застывшая от ужаса, и тут этот псих взмахнул мечом и разрубил Билла надвое до пояса. Только тогда вся эта куча упала… растеклась… и я, я упала на это сверху. — Она помотала головой. — Боже, Сэм, я не могу.