Что-то твердое бьет в кроссовок. Снова ляпает грязь, сверху. В глаза ударяет свет, как молния, но с желтоватым отливом.
Вижу перекошенный рот. Глаза вытаращены, смотрят на меня с удивлением. Блестят искорки, пляшут. Это блики, танцуют на воде, дрожат поверх зрачков. Рифат хрипит, как пробитая камера, и цепляется ногтями за стенки погреба, а земля осыпается. Свежий воздух, свежий воздух... Рита плачет, пыхтит Вениамин.
А мне уже все равно. Пусть себе волнуется кто-нибудь другой. Я ухожу в холодную толщу. Вниз, вниз...
Вода шумит ушах...
Нужно нырнуть еще глубже. Кислорода в груди полно. На дне вода почему-то теплее, да и вообще, я уже не чувствую обжигающего нутро холода. Ниже и ниже. Глубже и глубже.
Рыбка плавает. Вот раскрыла рот, чтоб подхватить светляка.
А это оказался не светляк, а приманка рыбы-черта, огромной зубастой твари, с коростами и шипами по всему телу. Она заглотила малька, жадно поблескивая вытаращенным глазами.
Я поплыл дальше. Тоже свет, свет... желтоватое пятно. И я плыву на него. Большое, огромный фонарь, черный зрачок в центре.
И лилово-фиолетовые щупальца баламутят воду, тянут ко мне кольца-завитки, облепленные присосками.
Хоть в ушах и вода, я слышу пульсацию, исходящую от осьминога, но ничего не могу с собой поделать. Свет тянет меня, как мотылька, и я плыву, и вот уже в груди совсем нет кислорода, щупальцы давят на ребра, хрустят кости...
Хрустит череп.
Больно и нечем дышать, черная пасть осьминога, полная зубов...
Человеческих зубов.
Глава 21
Глава 21
Глава 21Грязная вода вдоль дороги. Столбы черные, деревья тянут крючья веток к небу, а сырость настырно липнет к телу, треплет брезент над головами. Ветер заталкивает ее в кузов со всех сторон, и даже он не в силах разогнать вонь немытых тел.
В просвете дороги видно столбы. Сбоку поле, а по краю - как раз столбы, и кое-где еще висят обрывки проводов.
Двигатель натужно рычит, чихает, выплевывая сизо-черные комки выхлопов.
Мимо проплывают еще столбы, но с перекрестиями. Старые, электрические - древесина разбухла от постоянных ливней.