– Не видел, он же в плаще.

Монах и Сыч, присутствующие при разговоре, вопросительно смотрели на солдата, и монах произнес:

– В книге писано, что у одного вурдалака может быть три слуги.

– Да помню я, – раздраженно сказал солдат. – Значит, у нашего трое было. Тем более что их самих было двое.

– Сынок барона и ла Реньи? – уточнил Сыч.

Коннетабль молча кивнул. Он думал.

Получалось, что денег у барона он пока просить не мог. Дело-то было не сделано.

Солдат встал:

– Собирайтесь все. Монах, Ёган, со мной поедете. Ёган, егерю скажи, пусть собак берет. Эх, ни одной стрелы с серебром не осталось, придется его топорами рубить.

– А может, подождем барона с сержантом, – предложил Ёган.

– Может, и подождем. Только когда найдем его, – задумчиво ответил солдат. – Но искать пойдем сейчас, пока знаем, где он.

К ним подошла Агнес, поклонилась и тихо произнесла:

– Господин, если надо – я могу в стекло глянуть.

Солдат посмотрел на нее и едва узнал. Перед ним стояла молодая госпожа в красивом синем платье с белым воротником, волосы вымыты и убраны под белоснежный чепец с лентой. Обута она была, правда, в простые деревянные башмаки, но ничего больше общего с деревенской замарашкой у этой девочки не было. Волков изумленно разглядывал ее и наконец произнес:

– Хорошо, иди, погляди, мне нужно знать, где упырь.

Агнес обрадовалась. Стуча деревянными башмаками по камням, побежала к башне, легко взбежала в покои коннетабля, нашла ларец, достала шар, молниеносно сбросила с себя одежду, залезла на кровать и стала, волнуясь, поглаживать шар, а потом заглянула в него. А заглянув, глубоко вздохнула и заулыбалась. Все время, пока Волков был в монастыре, девочка приводила себя в порядок, мылась, чистила ногти, училась носить обувь, к которой не привыкла, ежедневно подолгу занималась с монахом, изучая буквы, и ждала. Ждала момента, пока господин позволит ей заглянуть в шар. И теперь она получала буквально физическое удовольствие от общения с шаром, именно от общения, ведь она не просто смотрела в него. Так она и сидела, глядела долго и пристально, не отрываясь ни на миг, пока глаза не заломило. Только тогда она отбросила шар на перину, словно он стал ей противен, сама завалилась рядом и стала тереть глаза ладонями, и хотелось ей спать или хотя бы полежать, но лежать ей было нельзя, надо было торопиться. Девочка знала, что над замком, а возможно, и над коннетаблем нависла большой черной тучей какая-то беда. Агнес быстро оделась, обуваться не стала, башмаки взяла в руки и кинулась во двор, надеясь застать коннетабля и предупредить его. Но оказалось, что он с людьми давно уехал, слишком уж долго девочка разглядывала что-то в шаре. Агнес взбежала в башню и со стены вдалеке увидела уезжающий отряд. Что было сил она закричала: