– Господи, несчастная, уймись, – умолял ее поп.

Но она не унималась, продолжая орать:

– Проклинаю тебя, все из-за тебя, сын портовой шлюхи…

Дальше солдат слушать не стал, а ткнул ей факелом в лицо как следует, и она замолчала на полуслове.

– Жгите ее, господин, – кричали люди, – в пекло ее! Пусть летит к своему сатане!

– А я ведь тебе предлагал жизнь, – сказал солдат. – Ну что ж, сама выбрала – гори, тварь.

Хворост занялся сразу – видно, был полит чем-то, полетел дым тонкими струйками, побежали по вязанкам быстрые рыжие языки.

– Господи, Господи, – причитал отец Виталий, – прости их, не ведают, что творят.

– Будь ты проклят! – ревела женщина, пытаясь вырваться из пут, что притягивали ее к столбу. – Будь ты проклят!

– Хватит, – сказал солдат, – никого ты не проклянешь, проклятые проклясть не могут.

А по подолу платья Франчески уже струились белые дымки, а пламя уже забралось на верхние вязанки хвороста.

– Ладно, – вдруг закричала женщина, – ладно, я скажу тебе все, скажу.

– Что ты мне скажешь?

– Денег в ларце не было.

– Врешь!

– Клянусь, не было, не было. – Тут первый язык пламени вспыхнул на ее платье. – А-а-а-а… не было денег, не было. Клянусь, клянусь.

– Ну и черт с ним, – отвечал Волков и кинул факел в огонь.

– Я скажу тебе, где меня будет ждать госпожа… Пожалуйста, отвяжи меня… Я умоляю…

– Плевать мне на твою госпожу, не говори мне ничего! – крикнул ей солдат.

– Они с ла Реньи поехали в Ренну.