— Allah ma’ak, chawaga[2].

Какие гнилые зубы. Курд, улыбаясь, махал ему на проща­ние рукой. Человек в хаки собрал все то доброе, что у него было внутри, и улыбнулся. Но, как только он отвернулся, улыбка исчезла. Он включил мотор, резко повернул руль и направился в Мосул. Курд, в то время как джип набирал скорость, наблюдал за ним с непонятным чувством потери. Что уходило от него? Что он чувствовал, пока этот незнако­мец был рядом? Курду показалось, что рядом с посетителем он был в полной безопасности. Теперь это чувство таяло вме­сте с исчезающим из вида джипом. Ему стало неуютно и оди­ноко.

Доскональная перепись находок была закончена в шесть часов десять минут. Хранителем древних экспонатов в Мосу­ле был пожилой араб с отвислыми щеками. Записывая в большую книгу последнюю находку, он вдруг остановился на секунду и, обмакнув перо в чернильницу, посмотрел на своего визави. Человек в хаки о чем-то сосредоточенно ду­мал. Он стоял у окна, засунув руки в карманы, и смотрел вниз, будто прислушиваясь к шепоту прошлого. Хранитель музея с любопытством наблюдал за ним некоторое время, а затем вновь вернулся к книге и мелким аккуратным почер­ком дописал последнее слово. Затем, с облегчением вздох­нув, положил ручку и посмотрел на часы. Поезд в Багдад от­правлялся в восемь часов. Он промокнул страницу и предло­жил выпить чаю.

Человек в хаки отрицательно покачал головой, присталь­но разглядывая что-то на столе. Араб наблюдал за ним с чуть заметным чувством беспокойства. Какая-то тревога витала в воздухе. Он встал, подошел поближе и почувствовал легкое покалывание в затылке. Его друг наконец шевельнулся и взял со стола амулет. Он задумчиво повертел его в руке. Это была зеленая каменная головка демона Пазузу, олицетворяющего юго-западный ветер. Демон повелевал хворями и недугами. В голове виднелось отверстие. Его владелец когда-то исполь­зовал амулет как защиту от болезней.

— Зло против зла,—сказал хранитель музея, лениво об­махиваясь французским научным журналом, на обложке ко­торого расплылось жирное пятно.

Старик не двигался и не отвечал.

— Что-нибудь случилось, святой отец?

Человек в хаки, казалось, не слышал его, весь поглощен­ный мыслями об амулете. Это была самая последняя наход­ка. Потом он положил фигурку назад и вопросительно по­смотрел на араба.

Хранитель музея взял старика за руки и крепко сжал их.

— Святой отец, я чувствую, что вам не надо уходить.

Его друг спокойно ответил, что уже пора, уже поздно и надо идти.

— Нет-нет-нет, я имел в виду, чтобы вы не уезжали домой.