– Где мы? – спросила Реджи, стараясь успокоить бешеный стук сердца.

– В аду, – мрачно ответила Тара.

Реджи вытянула ноющую шею и увидела изогнутые металлические стены, образующие полукруглую арку наверху, как будто они находились внутри огромной консервной банки, разрезанной вдоль. Здание имело примерно 40 футов в длину и 20 футов в поперечнике. Окон не было, лишь большая деревянная сдвижная дверь в дальнем конце и огромный вентилятор над ней.

– Это сборный ангар, – сказала Реджи, испытывая странное облегчение. По крайней мере, это было здание, а не пещера безумного колдуна. Так получилось, что Реджи много знала о таких конструкциях. Она училась в архитектурном колледже Род-Айленда, в том штате, где были изобретены полукруглые металлические ангары. И она досконально ознакомилась с их устройством, когда занималась дизайнерской модификацией такого ангара для пожилых супругов из Беннингтона.

– Эта конструкция получила название в честь Куонсет-Пойнт на Род-Айленде, – сказала Реджи, машинально переключившись на голос, которым она пользовалась для лекций в университете. – Они были сконструированы инженерами ВМФ в начале Второй мировой войны. Им нужно было иметь укрытие – легкое, недорогое, мобильное и пригодное для быстрой сборки с помощью ручных инструментов.

Реджи посмотрела на гофрированные металлические стены и поддерживавшие их стальные арки. Металл потемнел и местами проржавел. Это здание долго простояло на одном месте.

– Твои богатые знания впечатляют, да только от них нет никакого толку, – сказала Тара.

Но Тара ошибалась. Для Реджи это имело большой смысл. Умение разделять вещи на категории, называть их, систематизировать и выделять структурные элементы переводило восприятие, – по крайней мере, сейчас, – из царства кошмаров в реальный и осязаемый мир.

Реджи помнила статью в «Бостон Глоб», превозносившую ее работу над жилым ангаром в Беннингтоне. Там была фотография владельцев за столом на кухне: свет струился через окно, выходившее на юг, шкафчики были выкрашены в жизнерадостный лимонный цвет с ярко-синими акцентами. «Дюфрен – настоящая волшебница, – сказали они репортеру. – Она делает невозможное возможным».

Ангар, в котором Реджи находилась сейчас, вовсе не был светлым и жизнерадостным. Несколько тусклых лампочек на потолке были вделаны в древние цоколи. Сверху и сбоку от сдвижной двери в щели проникал солнечный свет, и ветер неспешно вращал вентилятор наверху, отбрасывавший движущиеся тени на грязный, потрескавшийся пол. Рядом с Тарой стоял старый деревянный стол. За ним виднелись какие-то сломанные механизмы – ржавые автомобильные оси, передняя часть грузового подъемника, система шкивов и блоков.