ПРОЛОГ
ПРОЛОГ
- Где это? - спросил Теодор Рузвельт Джона Стивенса[1], когда мужчины пожали друг другу руки. Амадор, Шонц и остальные участники встречи уже были спешно отпущены президентом, и им оставалось только гадать, что стало с дотошностью Рузвельта.
Позднее они предположили, что это усталость от путешествия.
Они ошибались.
Двадцать шестой президент Соединенных Штатов был озабочен другими проблемами. После телеграммы Стивенса за месяц до этого Рузвельт был очень обеспокоен.
Проект канала с самого начала был непростым делом – выбор между Никарагуа и Панамой, панамская революция, постоянные препирательства в Конгрессе - но к такому развитию событий, что принимала ситуация сейчас, он был не готов. После пяти дней путешествия на борту линкора "Луизиана", все время которого его жена Эдит страдала морской болезнью и была неимоверно раздражена, нервы Рузвельта были так натянуты, что на них можно было играть, как на мандолине.
- Вы хотите увидеть это сейчас? - спросил Стивенс, вытирая капли дождя с моржовых усов, которые соперничали с усами президента. – Может, сначала стоит отдохнуть поле путешествия?
- Отдых - для слабаков, Джон. Мне предстоит многое сделать в ходе этого визита. Но прежде всего, я должен увидеть открытие.
Рузвельт быстро извинился перед озадаченной группой, отправив свою жену и трех агентов секретной службы на прием в Триволи Кроссинг. Прежде чем кто-либо, включая Эдит, успел возразить, президент взял Стивенса за плечо и повел его вниз по пирсу.
- Вы храните ее неподалеку, - удовлетворительно кивнул Рузвельт, довольный, что его инструкции были четко выполнены.
- В хижине в Кристобале, примерно в миле от берега. Я могу организовать повозку.
- Пойдем пешком. Расскажите мне еще раз, как ее обнаружили.
Стивенс пожевал нижнюю губу и увеличил шаг, чтобы идти в ногу с главнокомандующим. Инженер находился в Панаме уже больше года, по просьбе Рузвельта возглавляя проект канала.
И уже жалел, что взялся за это.
Жара и постоянные дожди были невыносимы. Лакей Рузвельта, Шонтс, был напыщенным и раздражающим. Хотя желтая лихорадка и дизентерия были искоренены благодаря усилиям доктора Горгаса и новым методам санитарии, малярия по-прежнему уносила десятки жизней каждый месяц, а трудовые споры стали обычным делом и все более осложнялись с каждым новым притоком иностранных рабочих.