– Короче, пацаны, мысль такая, – говорит Валька, обильно потея. – Предлагаю скинуться и… это… снять девку…

И тогда-то Мартын подает голос:

– Предлагаю бюджетный вариант: моя сестренка. У нее давно уже зудит.

– Э, да ты, вашбродь, нарезался! – говорю я, хотя «вашбродь» только пару раз пригубил и в сравнении с нами – как стеклышко.

– Нет, правда, – улыбается Мартын. – Она аж трется.

– В смысле, трется? – спрашивает Валька.

– В том самом. Задерет платье и трется о подлокотники. Как собачка об ногу. Святая Стрижка! Мама уже и обниматься ей не дает. От греха подальше.

Мы покатываемся со смеху. За окном подмигивает зарница, свет в комнате тоже мигает. Воздух насыщен электричеством и вожделением.

– Не, чувак, – подает голос Цыган. Он сидит без рубашки, поджарое тело лоснится от пота. – Это ваши дела, семейные. Помоги сестренке сам.

– Мамке своей помоги, – парирует Мартын. – А то я могу.

– Ну попробуй. Мой батя тебе живо помогалку отстрелит.

Теперь мы уже просто корчимся от хохота. Потом Валька предлагает:

– Давайте лучше подыщем Стрижке молодого интересного дебила. Вроде Цыгана.

– Зачем «вроде», когда есть настоящий? – вставляю я.

Цыган прикол оценивает. От крепкого леща я чуть не влетаю лбом в черно-белый телик Мартыновых.

– Лови момент, Цыганище, – говорит Валька. – Стрижка добрая, не то что твоя динамо-машина.

Разговор этот нравится мне все меньше. Скорей бы хлынул дождь и остудил нашу горячку…

– Фу, – кривится Цыган, глотнув из бутылки. – Не, пацаны, вам лечиться надо.

– Я те дам «фу», – театрально обижается Мартын. – Она пусть дура, но красивая. Ты красивая, Стрижка?

– Я красивая, – отзывается она, продолжая терзать злосчастную куклу.