Так и есть – вынесли всю мебель, сняли рамы. Отслоившиеся остатки знакомых обоев в блеклую полоску, кучи мусора под ногами – не только отпавшая штукатурка, но и мятые пивные банки, бычки. Родион еще в детстве поражался: кто и как умудряется так мусорить в заброшенных помещениях поселка, где всего несколько сотен человек и пять маленьких частных магазинчиков с ограниченным ассортиментом.

Окно было явно меньше, чем ему помнилось. Кому и зачем понадобилось поднять подоконник? Родион обратил внимание на странные наросты на бетонных откосах, похожие на сталактиты. На ощупь – тот же бетон. Очень острые. В детстве он нигде тут подобного не видел. Кристаллические образования, отложения каких-то солей? Может, связано с тем паром из расщелины, который иногда окуривает поселок? Позади что-то сухо скрипнуло, будто гравий. Еще раз, громче. Родион обернулся – и вдруг осознал, что не помнит, где выход из комнаты. Там, откуда он вроде бы сюда зашел, был пустой грязный угол.

– Так… – Родион медленно повернулся. Угол, еще угол. Что за черт?!

– Слушай, давай я тебя на фоне окна сниму, типа черный силуэт, а дальше туман и «заброшки», классный кадр будет.

Костя появился из дверного проема посередине стены. И с чего Родион взял, что дверь должна быть в углу?

– Ну и планировка, вроде квартира маленькая, а настоящий лабиринт. Не двигайся, снимаю!

Разумеется, после окончания «экскурсии» Костя пожелал сунуться в несколько «заброшек». В аварийные, которые когда-то пытались взрывать, Родион его не пустил, а в остальные – пожалуйста. Родион с детства знал их наизусть, здесь он с одноклассниками играл в прятки, в войнушку. Вряд ли пустые дома так уж сильно пострадали от землетрясения двухлетней давности, раз всё еще стоят.

Зашли в подъезд ближайшей «заброшки». Здесь сталактитоподобных образований было гораздо больше, они росли из стен, полов и потолков под самыми странными углами. Приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не наступить на эти каменные (бетонные, соляные?) шипы. Родион попробовал отломить пару самых тонких. Не получилось.

– Блин, что это за хренотень? – Костя фотографировал стену подъезда, сплошь утыканную шипами, будто в средневековой камере пыток.

– Без понятия. – Родион обратил внимание на окно на площадке, слишком маленькое и кособокое. Может, частично заложили кирпичом? В «заброшках»-то? Родион поднялся пролетом выше и замер в мучительном ступоре.

Все дело было в дверных проемах. Как и везде, по четыре на площадке – но все разного размера. Более того: один – узкая щель, в которую даже руку не просунуть, второй – будто для детей не больше семи лет, третий вроде нормальный, но перекошенный, и четвертый – как дырка в собачьей конуре. Небольшое квадратное отверстие на уровне пола. Родион приложил ледяные ладони к горячим вискам. Он не пил с тех пор, как договорился с Костей о поездке. Выспался. Что за черт…