— Я тебе морду набью… — прошептал Лузгин.

— За что?

— Вот за эти слова. Десять секунд! Я думал — минут.

— Ничего, теперь отдохнем полчасика. Эй, коматозники! Живы?

— Ну все, Долинский, ты меня достал своим юмором… — послышалось шипение Котова. — Следующее купание в цементе — твое.

— Ребята, что, правда вам плохо было?

— Мудак.

Лузгин кое-как уселся, положил на колени обрез и трясущейся рукой достал сигареты. Кто-то погладил его по голове.

Это был Вовка.

— Иди наверх, сынок. Я в порядке. Спасибо.

Вместо жужжания теперь в ушах стоял тихий свист.

«Это он зовет на помощь своих детенышей, — передал Вовка. И, поняв вопрос Лузгина раньше, чем тот успел сформулировать его, ответил: — Да, он так к ним относится. Он их родитель. Потом они вырастут и разбегутся, а он будет рожать новых и новых».

— Час от часу не легче, — вздохнул Лузгин.

— Андрей, картинка есть? Звук есть? — деловито выяснял Долинский.

— Все есть, отстань. Дай покурить.

— Перекур.

— Мудак, — сказал Лузгин вслух.

— Ружье протри заблеванное.

Лузгин, чертыхнувшись, полез за носовым платком.

* * *