Нужно найти Коди. Нужно заставить мальчика понять, что его отец был слеп и болен сердцем. Всего этим не поправить, много грязной воды утекло — но когда-то надо начинать, правда? Керт осторожно вынул фото Сокровища из рамки, потому что хотел, чтобы Коди увидел в ней себя, бережно сложил и убрал в задний карман.

Обретя цель, он простучал башмаками по покоробленным доскам. С треском захлопнув за собой дверь-ширму, Керт вышел на Сомбра-стрит и повернул к северу, туда, где она сходилась с Трэвис-стрит.

Рэй Хэммонд в городской клинике закончил натягивать одежду — залитую кровью рубаху и все прочее, — и вышел из палаты. Очки пропали, так что все имело размытые контуры, но Рэй видел достаточно хорошо, чтобы идти, не натыкаясь на стены. Он почти добрался до сестринского поста, и тут из двери справа от него появилась сиделка (кажется, миссис Боннер, подумал Рэй) и сказала:

— И куда это вы, молодой человек, направляетесь?

— Домой. — Распухший язык все еще казался непомерно большим, а открывать и закрывать рот было больно.

— Только, когда доктор Мак-Нил даст добро.

В голосе звучала та же непререкаемость, что у Косоглазки Джеппардо.

— Я сам даю себе добро. Я не могу уснуть и не собираюсь лежать там и глазеть в потолок.

— Ну-ка, — она взяла его за руку. — Ты возвращаешься в постель.

Еще одна пытается убрать меня с дороги, подумал он, и внутренне запылал от гнева.

— Сказал же, я иду домой, — Рэй вырвал руку. — Зато не говорил, что вам можно хвататься за меня. — Даже без очков парнишка разглядел, как медсестра возмущенно поджала губы. — Пусть я еще не взрослый, но права у меня есть. Например, пойти к себе домой, когда вздумается. Спасибо, что залатали, и адиос.

Рэй, слегка припадая на одну ногу, прошел мимо медсестры. Он ожидал, что будет схвачен за плечо, но успел сделать три шага, и только тогда услышал, как она начала звать доктора Мак-Нила. Рэй прошел мимо первого стола, пожелал миссис Сантос доброй ночи и двинулся дальше, за дверь. Доктор Мак-Нил за ним не пришел. Рэй подумал, что у дока есть дела поважнее, чем гоняться за ним. Из-за тумана и плохого зрения мальчик видел от силы на десять футов вперед, а воздух вонял, как «химическая бомбочка» из школьной лаборатории, но он упрямо шагал по Селеста-стрит, с хрустом наступая кроссовками на осколки битого оконного стекла.

Когда Рэй отправлялся домой, Коди Локетт остановил мотоцикл на окраине, у ступеней католической церкви. Он поднял очки на лоб и немного посидел на стреляющем и вздрагивающем мотоцикле. За витражами церковных окон горели свечи, виднелись движущиеся внутри люди. В любую другую ночь из Коди уже сделали бы отбивную только за то, что он находился здесь, но сегодня правила поменялись. Он выключил двигатель и фару, слез с мотоцикла — и тут-то увидел стоящую во дворе на другой стороне Первой улицы фигуру. До нее было каких-нибудь пятнадцать футов. Коди взялся за примотанную к рулю биту, усаженную гвоздями.