– Françoise! Françoise! – повторил голос уже ближе. Женщина медленно обернулась и посмотрела в пространство.

– Кто это звал? – спросил он хриплым голосом.

– Моя мать, – отвечала она, прислушиваясь. – Ты будешь ждать меня?

Она наклонилась и взяла его за руки.

– Где? – спросил он; губы у него пересохли. – Мы не можем говорить здесь о том, что должно быть высказано.

– Жди меня в своей студии, – прошептала она.

– Ты знаешь, где она?

– Я приду. Через несколько минут я буду у тебя!

Их руки на мгновение сплелись… Затем женщина скрылась в толпе.

Хельмер с опущенной головой вошел в зал, ослепленный ярким светом.

– Ты болен, Филипп, – сказал хозяин дома, заметив его. – У тебя такое же лицо, как у умирающего пастуха на твоей скульптуре. Клянусь тебе, ты похож на него!

– Нашли вы свою женщину в черном? – спросила с любопытством хозяйка.

– Да, – отвечал он. – Спокойной ночи!

Когда он вышел, воздух показался ему холодным, как сама смерть. Тяжелая дверь подъезда захлопнулась за ним, и замерли отдаленные звуки музыки. Фонари карет мелькали перед глазами, пока он спускался по засыпанным снегом ступенькам. Весь дрожа, он пошел вперед. Перед ним был грязный бульвар под вибрирующей железной аркой: приближался поезд воздушной железной дороги. С грохотом пронеслись вагоны. Он поднял глаза и заметил освещенный циферблат башенных часов. От охватившего жара все ему виделось в искаженном виде – даже кривая, извилистая улица, в которую он свернул, задыхаясь и ловя ртом воздух, точно тяжелораненый.

– Что за безумие! – громко проговорил он, останавливаясь в темноте. – Все это бред. Откуда ей знать, куда нужно идти?

На перекрестке двух глухих переулков он снова остановился, нервно теребя пальто.

– Это жар, бред! Ее там не было.

На улице было темно, только на углу горел красный фонарь, да слабо мерцал свет в маленьком старом ресторане через дорогу. Но ему чудилось, что мелькают огоньки, которые освещают дорогу к глухому переулку. Старые дома безмолвно глядели друг на друга и как будто поджидали его. Наконец он открыл какую-то дверь и вошел в темный коридор. Бледные колеблющиеся огни, рождавшиеся в незримой глубине ночи, продолжали освещать ему путь.

– Ее там не было! – с трудом проговорил он, запирая дверь и опускаясь на пол.

Он поднял глаза и увидел, что в большой комнате все светлело от колеблющихся огней.