УжасыМарьстр 260
Светлый фон
Выхода не было. Вокруг не было ничего, что можно было бы использовать для спасения: ни ветки, ни деревца, ни кустика, за которые можно было бы ухватиться. А трясина засасывала ее все глубже и глубже. И вот уже Мари погрузилась по пояс в это месиво из воды, мха и грязи. И даже сейчас, на краю погибели, она продолжала думать о ребенке. Ребенок сделал шаг к ней.

– Стой! – крикнула она в отчаянии. – Стой! Не шевелись! Это опасно!

– Стой! – крикнула она в отчаянии. – Стой! Не шевелись! Это опасно!

– Почему опасно? – спросило неразумное дитя. И сделало еще один шаг.

– Почему опасно? – спросило неразумное дитя. И сделало еще один шаг.

– Потому что ты можешь утонуть. – Мари старалась больше не кричать, чтобы не пугать его еще сильнее.

– Потому что ты можешь утонуть. – Мари старалась больше не кричать, чтобы не пугать его еще сильнее.

– Я не могу утонуть, – сказал мальчик и подпрыгнул на месте. Мох под ним заходил ходуном, а Мари погрузилась в трясину по грудь.

– Я не могу утонуть, – сказал мальчик и подпрыгнул на месте. Мох под ним заходил ходуном, а Мари погрузилась в трясину по грудь.

– Не прыгай! Прошу тебя!

– Не прыгай! Прошу тебя!

– Я не могу утонуть, тетенька, – повторил мальчик и подошел так близко, что если бы Мари захотела, то смогла бы ухватить его за ногу. Но она не хотела! Умирая сама, она не хотела утаскивать с собой еще и ребенка. – Я уже утонул. – Мальчик указал пальцем куда-то за спину Мари.

– Я не могу утонуть, тетенька, – повторил мальчик и подошел так близко, что если бы Мари захотела, то смогла бы ухватить его за ногу. Но она не хотела! Умирая сама, она не хотела утаскивать с собой еще и ребенка. – Я уже утонул. – Мальчик указал пальцем куда-то за спину Мари.

Ей нельзя было шевелиться. Даже голову поворачивать было нельзя. Но она не выдержала, обернулась.

Ей нельзя было шевелиться. Даже голову поворачивать было нельзя. Но она не выдержала, обернулась.

Трясина была коварна и ужасна. Трясина засасывала ее и выталкивала на поверхность что-то другое. Кого-то другого.

Трясина была коварна и ужасна. Трясина засасывала ее и выталкивала на поверхность что-то другое. Кого-то другого.

Первым показалось лицо. Детское лицо с белой, как рыбье мясо, кожей и синими губами, с волосами, похожими на выгоревший мох, с веревкой, обвитой вокруг тоненькой шеи. Она узнала это лицо: всего мгновение назад она видела его прямо перед собой.

Первым показалось лицо. Детское лицо с белой, как рыбье мясо, кожей и синими губами, с волосами, похожими на выгоревший мох, с веревкой, обвитой вокруг тоненькой шеи. Она узнала это лицо: всего мгновение назад она видела его прямо перед собой.