Полицейские рассмеялись, а один из них проговорил:

— Ну да, конечно, он выбросился из окна, потому что случайно забеременел.

Доктору явно не понравилась подобная шутка. Он сделал знак санитарам, чтобы те уложили тело на носилки.

С неожиданным пылом Трелковский отпихнул их от себя.

— Я запрещаю вам прикасаться ко мне! — истерично завопил он. — Я вам не Симона Шуле!

Ему даже удалось подняться на ноги — несколько секунд он стоял, пошатываясь, но потом все же обрел равновесие. Ошалевшие свидетели этой сцены не решались вмешиваться.

— Вы надеялись на то, что все произойдет именно так, как вы рассчитывали, — категорически заявил Трелковский. — Полагали, что все у вас пройдет чисто, ровно и гладко. Так вот, вы ошибались. Я выведу вас на чистую воду! Я не совершал самоубийства. Я не Симона Шуле. Это было убийство — злодейское убийство. Смотрите, любуйтесь — вот она, моя кровь.

Он сделал паузу и плюнул на землю.

— Да, это моя кровь, и я пачкаю ею ваш двор. Но я пока еще не умер. Не так-то просто вам будет убить меня!

Теперь он уже рыдал, как дитя. К нему приблизились доктор и оба санитара — движения у них были замедленные, неловкие.

— Ну хватит, — произнес врач. — Не надо усугублять свое положение. Пойдемте, мы позаботимся о вас. Проходите в машину.

— Не прикасайтесь ко мне, — снова заорал Трелковский. — Знаю я, что скрывается у вас под этими белыми халатами. Вы презираете меня, и ваша белая машина тоже презирает меня. Вам никогда не отмыть ее от всего того, что я принесу с собой. Вы все — просто шайка убийц! Подлых убийц!

Пошатываясь, словно пьяный, он направился в сторону арки внутреннего двора. Его по-прежнему со всех сторон окружала толпа соседей, расступавшаяся перед ним, освобождая проход, в ужасе взирая на него, словно перед ними было самое настоящее привидение. Перемежая смех с плачем, Трелковский махал на них изрезанной стеклами левой рукой — брызги крови летели во все стороны.

— Я вас случайно не запачкал? — спросил он. — Ах, извините, понимаете ли, это моя кровь. Надо было вам сначала высосать из меня ее всю, вот тогда бы я вас не испачкал. А вы забыли это сделать, так ведь?

Следуя за ним на дистанции, толпа также зашла в подъезд дома. Полицейский вопросительно посмотрел на врача: следует ли им силой усадить его в «скорую помощь»? Доктор покачал головой.

Кровь, смешанная со слезами, клокотала в горле Трелковского.

— Только попробуйте помешать мне говорить! — закричал он. Голос его сорвался, но тут же зазвучал снова, уже на более высокой, пронзительной ноте. — Убийцы! Гнусные убийцы! Ну, теперь-то уж я вволю пошумлю! Такой скандал вам закачу, что надолго запомните! И только попробуйте меня успокоить! С таким же успехом можете брехать на стену — мне все это будет совершенно безразлично!