Какая этнографическая реальность стоит за этнонимом анты в интересующем нас рассказе Иордана из самого текста «Гетики» в общем-то ясно. Вопреки мнению отдельных исследователей об иранской[1486], адыгской[1487], угорской[1488] и иной принадлежности[1489] антов, у самого Иордана мы не найдем и намека на то, что они хоть в чем-то отличались от его современников — антов середины VI в., о которых он писал в Get. 34, 35,119. Как известно, по представлениям готского историка, последние происходили от общего «венетского» корня со склавинами, т.е. были одним из этнополитических объединений ранних славян. В антах VI в. современные исследователи видят преимущественно славянское население, частично смешавшееся с ирано-язычными номадами, прежде всего с аланами. Возможно, речь даже может идти о временном праславяно-иранском симбиозе[1490]. Эта точка зрения господствует в современной науке, хотя в последнее время известны попытки ее оспорить[1491]. Еще раз подчеркнем, что у Иордана подобные сомнения об этногенетической преемственности венетов и антов отсутствовали.
Подробнее остановимся на археологическом аспекте проблемы, отражением которой вполне могли быть сложные процессы взаимодействия позднейшей Черняховской и киевской культур. Существенная если не определяющая, роль восточногерманского этнокультурного фактора в формировании Черняховской культуры всесторонне рассмотрена выше. По мнению Р.В. Терпиловского, возникшая на рубеже IV—V вв. новая чересполосица Черняховской и киевской культур в Поднепровье как раз отражает эпоху столкновения Венетария с антами Боза/Божа[1492] . Однако именно такие последствия его расправы с верхушкой антского общества представляются нам малоправдоподобными, ведь сами готы, наиболее вероятные носители позднечерняховских традиций, вскоре были разбиты. У Иордана нет сведений о расселении готов Венетария на вновь завоеванной антской территории. Сейчас весьма надежно установлено, что остатки Черняховского населения покидают Днепровское Левобережье не в конце IV в., а несколько позже, вероятнее всего, в первой четверти V в.[1493] Представляется что перемены, вызванные только что рассмотренными инцидентами не могли не найти отражения в эволюции киевской культуры. Не из-за этнополитических или последствий столкновения готов Венетария с гуннами Баламбера происходят радикальные перемены в позднейшей киевской культуре — отток значительной части населения на север, утрата Черняховских элементов в его культуре, трансформация с южного ареала в раннесредневековую Пеньковскую культуру и др. Но носителями уже бесспорно были родственные склавинам анты, говорящие на одном с ними языке[1494]. По описанию современников — того же Иордана и особенно Прокопия Кесарийского — анты происходили от одного «венетского» корня, что и склавины, пользовались одним с ними языком, у них были одинаковые обычаи и верования. Но анты все-таки чем-то сильно выделялись даже внешне, во всяком случае, византийцу могли сразу отличить анта от склавина даже среди наемников Империи. По мнению М.А. Васильева, анты составляли особую славяноязычную метаэтническую общность, родственную склавинам. Но они не были частью последних, а создали отдельный военно-политический союз[1495].